Руссо туристо, облико морале - [2]

Это не помешало доброй бабушке накануне поездки окружить меня самым деятельным и утомительным вниманием. Она проверила мой чемодан на предмет вложения в него таких жизненно важных для заграничного путешественника предметов, как шерстяные носки, теплое нижнее белье, компас, фонарик и консервы «Завтрак туриста» – это я еще стерпела, хотя и предвидела неприятный разговор с пограничниками и таможенниками по поводу крайне подозрительной жестяной банки. Но когда бабуля собственноручно нашила на мои любимые стринги потайной кармашек для денег, я взбунтовалась.

– Ба! Я кто, по-твоему, чтобы валюту в трусы складывать?! – возмутилась я.

– Не хочешь в трусы – не надо, – на удивление кротко согласилась бабуля. – Клади в лифчик!

– Будто мне больше нечего туда положить! – фыркнула я.

На это заботливой родственнице возразить было нечего, но она еще долго при каждом мало-мальски подходящем случае пересказывала мне замшелые правила безопасной транспортировки наличных в нижнем белье и угомонилась лишь после того, как спрятала за подкладку моей куртки свою собственную карточку VISA – подкожные пластиковые деньги на черный день.

В чем-то мудрая бабушка оказалась права: я действительно чувствовала себя на чужбине гораздо более уверенно, нащупывая сквозь карман плотный прямоугольничек. То, что карта не моя, а бабулина, роли не играло: я крепко запомнила пин-код, он у нее очень легкий.

– Правильно, – уже в Вене, приятно богатой банкоматами, похвалила меня практичная Трошкина. – Запас карман не тянет. Поездки – дело непростое, самый удобный тур чреват непредвиденными тратами и проблемами. А денег на эту карточку ты добавила или там одна бабулина пенсия лежит?

Пришлось сказать, что я в отличие от некоторых не дурочка, и тогда Алка вынужденно признала, что я молодец.

– Подумаешь! Я еще и вышивать, и на машинке умею! – самодовольно мурлыкнула я, не уточнив, что машинка имеется в виду не швейная, а четырехколесная. И, продолжая набиваться на комплименты, ничтоже сумняшеся перешла на псевдоитальянский:

– Руссо туристо! Облико морале!

– Аморале! – ворчливо поправила Алка.

Ей, зануде, очень не понравилось, что по дороге со Стефанплац мы пару раз перешли улицу на красный свет, не дождавшись, пока тикающий, как взрывное устройство, светофор призывно позеленеет. Наладить прочные отношения с венскими светофорами нам пока не удалось. На второй день пребывания в столице Австрии я уже знала, что на местных светофорах бывают специальные кнопочки, но обращаться с ними еще не научилась. Между прочим, именно Алка погнала нас через дорогу, не дождавшись, пока я найду заветную кнопочку. Видите ли, ей показалось, что я выгляжу ужасно непристойно, когда ощупываю светофорный столб (по всей его длине) с усердием тайской массажистки, обрабатывающей VIP-клиента.

Поэтому я была даже рада возможности побродить по дивному ночному городу без своей унылой дуэньи.

Итак, в восьмом часу вечера, оставив Трошкину вдумчиво изучать интерьер туалетной комнаты в помпезном имперском стиле, я пошла гулять по Вене.

Прогулка в стиле «бизнес-туризм» затянулась надолго. С деловой частью программы я справилась быстро, а вот развлекательной наслаждалась без спешки.

Сумрак в расщелинах старинных улиц упоительно благоухал кофе, ванилью и цветущей сиренью. Льдисто сверкали витрины закрытых магазинов, тепло светилась позолота многочисленных статуй, горели свечи на столиках уличных кафе… Глазея, обоняя, внимая и впитывая, я без устали шагала по узким улочкам и часика через три поняла, что заблудилась.

– Дезориентирен? – притормозив рядом со мной, участливо спросил белый как лунь дедуля в щегольском плащике из неотбеленного льна.

– Есть немного, – призналась я, тщетно пытаясь сложить карту размером с добрую скатерть.

На весеннем ветру эта бумажная простыня развернулась, как лодочный парус, и возвращаться в исходное компактное состояние упорно не желала. К счастью, помимо туристической брошюры, у меня была черно-белая карта, скачанная из Интернета, и поутру добрый клерк из отеля отметил на ней мое временное трехзвездочное пристанище трагическим крестиком. К сожалению, названия второстепенных улиц на карте пропечатались нечитаемыми микроскопическими буковками. Впрочем, я не горевала по этому поводу – я же все равно не знаю немецкого. Я, если честно, и по-английски говорю примерно так же, как Пятница, взявший пару коротких уроков у Робинзона.

При таких условиях одинокая пешеходная прогулка по ночной Вене неизбежно превращалась в увлекательное приключение в многообещающем стиле «русский экстрим».

– Плиз, хелп ми, – с роскошным кубанским прононсом сказала я внимательному старичку. – Вер из май хотел? Итс Пента Вьен.

– Ингланд?

– Но, но! Рашн! – улыбнулась я.

То, что меня с таким африканским английским приняли за уроженку туманного Альбиона, резко повысило мою самооценку.

– Русиш?!

Узнав мою национальную принадлежность, австрийский дедушка чрезвычайно взволновался и незамедлительно поведал, что в молодые годы он был «зольдатен» и воевал в «Русланд».

– Дойчен зольдатен нихт капитулирен, – некстати вспомнила я, заодно сильно погрешив против мировой истории.