Русское воскрешение Мэрилин Монро - [40]
Молодого Фомина чуть не вытошнило. На прямой вопрос «Почему вы дома?» тот, выгораживая себя и свою партию, понес что-то про парламентаризм, законность, неприятие уличных методов борьбы. У этого генсека, наверное, были на то веские причины, но Фомин, по молодости, их не понимал. Фомин буквально плюнул в темноте на асфальт, он тогда твердо решил, что если ему не по пути, то это, в первую очередь, с ними. И он должен создать новую компартию, настоящую.
Въехав в Москву с кольцевой дороги, и проезжая мимо первой станции метро, Фомин остановил машину.
– Через три часа дожидайся меня здесь, – сказал он шоферу.
Фомин вошел в метро и спустился под землю. Ему не нужны были свидетели его важных вечерних визитов. Он должен был сегодня встретиться с человеком, чье имя, отчество и партийную кличку наша страна помнила не хуже, чем у Владимира Ильича Ленина. После этого он поедет в другое место и увидит того человека, который должен сделать завтрашнюю работу.
20. Воскресенье
Когда утром я увидал Владимира Ильича, он был очень бледен, глаза у него были с красными прожилками, как у невыспавшегося человека, и они сильно блестели. Мы сидели в холле коттеджа одни. Фомин уехал очень рано организовывать митинг на стадионе, Мэрилин была еще в кровати, йог Пурба стоял в своей комнате на голове.
– Вы верите в Бога? – неожиданно спросил меня Владимир Ильич.
Я замялся: я верил в Бога, но совсем иначе, и в церковь не ходил.
– Я не хожу в церковь, – сказал я, не глядя в его блестящие глаза.
– И правильно делаете, батенька. Вам нечего там делать. Я сам туда не хожу.
Я с недоумением посмотрел на него: я слыхал от Фомина совсем другое. Тот заметил мое удивление.
– Я действительно не хожу в церковь, я живу в ней. Чувствуете, как говорится, разницу? Я не выхожу из храма. Никогда. Вы думаете, я сейчас с вами разговариваю? Что вы! Я разговариваю с Богом!
Я понимающе кивнул. Я понимал, что как индусский священнослужитель, он верил, что в каждом живом существе живет Бог, или искра божия. И эти искорки никогда не гаснут, а только меняются друг с дружкой местами, а если и вылетают из тела, то только чтобы сразу присесть в новом, родившемся в этот миг тельце.
– Вы верите, что и во мне Бог? – спросил я, начиная обострять разговор. – Сомневаюсь. Я убивал людей.
– Вы не могли их убить. Человек не может убить, и никто не может убить.
Я только усмехнулся: я знал про все это, я про это читал. И не верил.
– Вы не верите?
– Нет.
– И вы не верите, что в вас Бог?
– Не очень, Владимир Ильич.
– А где он тогда? На небе?
– Это трудный вопрос.
– Это легкий вопрос. Бог в душе каждого.
– Когда я убивал, – и тогда во мне был Бог?
– Разумеется.
– Это Бог во мне убивал, не я?
– Вместе. Вы и Бог.
– Зачем?
– Потому, – и я это говорил, – что вы не можете никого убить. Это только игра.
– Хорошенькая игра…
– Это веселая игра. Всякая жизнь – лишь большая шутка. Но что самое удивительное, и чем нужно безмерно гордиться, – Бог выбрал каждого из нас в отдельности – по-штучно! То бишь, он знает каждого! Лично!
– Владимир Ильич, а зачем это Богу?
– Я и сам не могу этого понять… – сказал задумчиво Ленин и почесал себе затылок.
Наверху, на лестнице, послышались шаги, и мы подняли головы, – спускалась Мэрилин. Она спускалась с лестницы, как королева бала. Грациозно, обворожительно и властно, одновременно. На ней было сегодня то самое, знаменитое на весь мир платье «гофре», в котором была одета настоящая Мэрилин Монро, когда много лет назад ее снимали операторы и фотографы для кадра в фильме. У входа в отель, снизу от ее туфелек, из решетки вентиляции, дул сильный теплый ветер. Ее платье колыхалось, рискуя улететь на голову, и Мэрилин кокетливо его усмиряла. Фотографы и режиссеры кричали ей: «Еще, Мэри, еще!», и она не переступала решетку, а только божественным движением своих рук и с игривой улыбкой на прелестных губах, опускала непокорное платье с боков, но от этого спереди оно задиралось еще выше, открывая объективам самое интересное.
Спускаясь с лестницы, Мэрилин придерживала свое платье точно так же, и на ее губах сияла та же прелестная улыбка. Мэрилин села в кресло рядом с нами, и с интересом каждого рассмотрела.
– Какие вы скучные! – не выдержала она нашего молчания.
– Мы не скучные, мы разговариваем о Боге, – сказал Владимир Ильич.
– Все равно, скучные. Рассказать вам лучше, Коля, про нашу Индию? – спросила она меня, оживившись, и сразу повернулась к Владимиру Ильичу. – Ах, Ленин, милый, когда мы туда снова вернемся? – я не могу тут больше!
– Боюсь, детка дорогая, ты вернешься туда одна, – сказал Владимир Ильич и понурил голову.
– Не говори глупости! Что тебе тут делать! Ты никому здесь не нужен. Я же это чувствую!
– Действительно, детка, расскажи нам лучше про Индию.
– Ах, как хорошо в нашей Индии! Всегда весело, всегда зелено, всегда тепло! А какие у нас люди! Скромные, деликатные, душевные, верующие…
– Вот-вот, верующие! – вдруг оживился Ленин. – Вы представляете, Николай, почти полтора миллиарда, и все, до единого, – верующие. И какие верующие! Только дым идет! А почему у вас в стране никто и ни во что не верит?
Описана история России в свете пассионарной теории. Немногочисленные группы пассионариев способны не только изменить политический режим, но часто способствуют коренному перерождению родного этноса. Человек – частица общего потока жизни, что ощущается каждым подсознательно. Рассудок же и сознание играют лишь вспомогательную и обслуживающую роль. Склонности и потребности отдельных людей преобразуются в массах в стихийные силы, направленные на повышение «выживаемости» и «силы» этноса, меняющие историю. Восстания, порожденные глубинным желанием народа восстановить сопротивляемость и силу этноса, ведут к благополучию.
Не жалуют ведьм в славном и могучем королевстве Брандгорд! Девятнадцатилетней травнице Мариэль, ученице болотной ведьмы, долго удаётся скрывать свой магический дар. Но нет ничего тайного, что не стало бы явным. Спасая жизнь маленькой девочке, Эль случайно раскрывает свой секрет и попадает на эшафот. Таинственный аристократ выручает её из беды, но теперь, следуя Закону Благодарности, она должна отплатить ему за услугу. Девушка оказывается втянутой в дворцовые интриги и заговор по свержению власти. Удастся ли ей выбраться из заварушки живой и как во всём этом замешан говорящий рыжий кот?
Она – детектив магической полиции. Ментальная ведьма с разбитым сердцем. Женщина, которая считает себя сталью. Знакомьтесь: Джей Крис по прозвищу Джокер. По воле судьбы именно ей поручено раскрыть дело жуткого маньяка, терроризирующего город. Запретные культы, политические игры, страшные ритуалы, контрабанда магических артефактов и громкие заголовки газет – все будет в этом расследовании. А еще там будет тот, кого она когда-то полюбила. Тот, кто разбил ей сердце… Когда твоим напарником становится предавший тебя мужчина, сложно сохранить холодную голову.
Все начинается, как подобает детективу. Одинокая гостиница в отдалении от крупных городов. Жестокое и таинственное убийство. Поиск преступника среди постояльцев. Но вскоре выяснится, что гостиница лежит на пути варварского нашествия, которое захлестнет земли империи — и окажется, что в деле замешаны могучие силы, от древних чар до разведок соседних стран. Пройдет много лет. Отгремят войны, границы государств изменятся, и вновь интриги будут предшествовать битвам на суше и на море. Но судьбы нескольких стран снова зависят от давнего убийства в одинокой гостинице на краю степей.
Женщина из обычного Лондона потеряла все воспоминания за прошедшие сутки и нанимает Джона Тейлора, чтобы он раскрыл эту тайну. Но куда может привести это расследование?
Кира Боши обещала наставнику показать, на что способна провинциалка в рядах элитного столичного подразделения; отцу — найти пропавшего брата; друзьям — бороться за справедливость; себе — наказать всех, кто сломал жизнь ее семье. А еще она обещала не решать личные дела на службе. Но как быть, если настоящие убийцы пытаются подставить друзей Киры? И что, если это те же самые люди, которые похитили два десятка детей с потенциалом оборотней и бесследно исчезли восемнадцать лет назад? Кира представить не могла, насколько древнюю историю предстоит раскопать ей с помощью верных товарищей.
То, что выглядит несчастным случаем, не всегда им является. Особенно сложно, если преступление совершено на чужой планете, фауна которой специфична не меньше аборигенов.