Русское Средневековье. Традиционные представления и данные источников - [10]

. Однако приведение «славиний» Восточной Европы под единую власть — это результат деятельности не вообще варягов, а именно Рюрика и его преемников, а также их окружения. Их роль явно отличалась от роли, которую играли варяги, приходившие в Восточную Европу до и после этого контингента. «Дорюриковы» норманны пытались взять под контроль участки речных торговых путей (подобно тому, как действовали их соплеменники на Западе, только там брались под контроль приморские участки): из Балтийского моря по Волге на Каспий (наиболее активно действовавшего в IX в.) и по Днепру в Черное море. Норманны, приходившие на Русь позднее, в X столетии, поступали на службу к киевским князьям, играли чисто функциональную роль дополнительной военной силы, и только часть их оседала на Руси. Напротив, Рюрик и его окружение, а также их потомки под предводительством князей — Олега, Игоря, Ольги, Святослава и Владимира — осуществляли объединение всех восточнославянских земель (и территорий некоторых финно-угорских общностей) под единой властью. Именно при них постепенно совершился переход к управлению территориями через наместников, т. е. к новой, уже государственной, территориально-политической структуре. Следует в связи с этим иметь в виду, что дружину Рюрика (если верно его отождествление с датским Рёриком[31]) составляли люди, хорошо знакомые с самой развитой в то время западноевропейской государственностью — франкской. Дело в том, что Рёрик много лет (почти четыре десятилетия, с конца 830-х до 870-х гг.) держал в качестве ленника франкских императоров и королей, потомков Карла Великого, земли во Фризии (территория современных Нидерландов). Он и его окружение (значительная часть которого была уроженцами уже не Дании, а Франкской империи), в отличие от большинства других норманнов той эпохи, должны были обладать навыками государственного управления; возможно, это сказалось при освоении преемниками Рюрика огромной территории Восточной Европы. Но это влияние на складывание древнерусской государственности вернее считать не скандинавским, а франкским, лишь только «пропущенным» через людей скандинавского происхождения.

Рюрик стоял во главе полиэтничного по сути объединения на Севере Восточной Европы, в которое кроме славян — ильменских словен и кривичей — входили финноязычные племена чуди (предки эстонцев), веси (в Юго-Восточном Приладожье), возможно, и мери (обитавшей в Волго-Клязьминском междуречье). В результате же обоснования преемников Рюрика на юге, в глубине славянских земель, возглавленное ими государство стало славянским, а скандинавская по происхождению часть элитного слоя быстро ассимилировалась в славянской среде. Уже представитель третьего поколения князей — сын Игоря Святослав, носил славянское имя: а ведь надо иметь в виду, что именословы правящих династий носили сакральный характер, и обычно в случаях, когда династия была пришлой, долгое время сопротивлялись ассимиляции. Например, в правившей с конца VII в. в Болгарском царстве тюркской династии славянские имена появляются только в середине IX столетия. В середине X в. император Византии Константин Багрянородный, описывая в своем трактате «Об управлении империей» объезд дружинниками киевского князя подвластных «славиний» (древлян, северян, дреговичей, кривичей) с целью сбора дани, называет это мероприятие славянским словом πολύδια — «полюдье». В скандинавском языке существовал свой термин для обозначения такого рода объезда — «вейцла», однако употреблен Константином именно славянский термин, притом что царственный автор получал информацию явно не от восточнославянских плательщиков дани, а от получателей ее — представителей киевских князей, прибывавших в Константинополь с дипломатическими и торговыми целями. В том же рассказе присутствует в греческом переводе славянский глагол «кормитися» — дружинники, выходящие из Киева, в течение зимы «кормятся», по словам автора, на территориях подчиненных Славиний. Очевидно, основная масса элитного слоя Руси к середине X столетия уже пользовалась славянским языком[32].

* * *

В рамках дискуссий по «варяжскому вопросу» имеет место фактически отдельная дискуссия о происхождении названия Русь, названия, ставшего обозначением государства и народа восточных славян. В XVIII–XIX вв. все историки, как «норманисты», так и «антинорманисты», не сомневались в достоверности сообщения «Повести временных лет», что русью звались варяги, пришедшие с Рюриком. Соответственно «норманисты» считали, что это слово имеет скандинавское происхождение, а их оппоненты искали корни названия «русь» у других народов, как правило, тех же, с которыми они отождествляли варягов. Но в начале XX столетия выдающийся исследователь русского летописания А.А. Шахматов показал, что отождествление варягов с Русью в «Повести временных лет» являет собой вставку в более ранний текст — текст так называемого Начального свода конца XI столетия (дошедшего в составе Новгородской I летописи). Приведем для наглядности оба текста как в оригинале, так и в переводе на современный русский язык.

Начальный Свод (Новгородская первая летопись):