Русское монашество: возникновение, развитие, сущность, 988—1917 - [197]

.

В 1–й половине XIX в. в Москве большим почитанием пользовался старец Филарет (1752–1842) из Новоспасского монастыря. Он пришел из рославльских лесов, где 11 лет (1799–1810) провел в совершенном уединении. Это благодаря ему известный русский мыслитель И. В. Киреевский отказался от своих деистских убеждений и вернулся в Церковь; жена Киреевского была духовной дочерью старца Филарета, и именно она посоветовала мужу обратиться к старцу. Позднее, уже после кончины старца Филарета, но по его совету, Киреевский познакомился с оптинским старцем Макарием, которому стал помогать в издании аскетических творений [1355]. Старец Филарет был также духовником митрополита Филарета Дроздова.

В XIX в. особенную славу приобретает Валаамский монастырь. Когда старец Назарий в 1782 г. получил от митрополита Гавриила поручение восстановить эту обитель, она пребывала во внешнем запустении и внутреннем духовном упадке. В 1723 г. пожар уничтожил почти все монастырские строения, и до прибытия туда отца Назария там спасались лишь несколько иноков. Назарий, восстановив несколько монастырских зданий, главное внимание стал уделять внутреннему строю монастырской жизни, и число монашествующих при нем постоянно возрастало. Несколько десятилетий спустя обитель славилась особенно строгим образом жизни. Но уже в конце 20–х гг. XIX в. опять обнаружились разного рода отступления от устава, из–за чего в 1829 г. старец Леонид ушел оттуда в Оптину пустынь.

В середине века суровостью своих подвигов прославился валаамский инок схимонах Феоктист; до пострижения он служил в военно–морском флоте, в 1827 г. пришел на Валаам, в 1835 г. принял постриг, а в 1853 г. — великую схиму. Последние 10 лет он спасался в лесной хижине и выделялся особой суровостью своих подвигов; к нему приходили молодые иноки, которым он давал наставления о монашеском житии. Скончался он в преклонных летах в 1863 г.

В эту пору Валаамский монастырь пользовался особой славой в народе, и число богомольцев и посетителей росло из года в год. Очень сильно изменился внешний вид обители: настоятели Дамаскин (Кононов, 1839–1871) и Ионафан (Дмитриев, 1879–1891) развернули бурное строительство, и нынешний вид монастыря, с каменными церквами, монашескими кельями, гостиницами для богомольцев и множеством хозяйственных строений (мельницами, насосной станцией, электростанцией и т. д.), напоминает о деятельности этих хозяйственных и предприимчивых настоятелей. Впрочем, Дамаскин был настоятелем, который с хозяйственной предприимчивостью соединял способность к поддержанию внутреннего порядка в монастыре, и монахи чувствовали на себе тяжелую руку сурового настоятеля. В его время число братии превысило три сотни [1356].

Упомянутый выше труд архимандрита Никодима содержит жизнеописания еще многих подвижников благочестия из разных обителей России, живших в последние два столетия; благодаря этим подвижникам смягчается мрачный колорит синодальной эпохи, обремененной множеством негативных явлений. Аскетический дух не угас и в это время, он более или менее обнаруживался во всех русских монастырях. С особенной интенсивностью он жил в подвигах старцев, которые, как правило, спасались в монастырях с небольшим числом иноков.

Значение старчества для жизни монастырей и интерес к аскетическим творениям привели к тому, что в научных исследованиях особое внимание стало уделяться, с одной стороны, истории православной аскезы в целом, а с другой — истории старчества. Появляются труды, посвященные истории и сущности аскетически–мистической жизни Восточной Церкви. Даже в Московской Духовной Академии некоторые студенты темой своих диссертаций выбирают старчество и его историю. Собрание представителей монашества из разных монастырей, состоявшееся в Троице–Сергиевой лавре в 1911 г., постановило, что важнейшими задачами монастырей является хранение старчества, включая старческое окормление новоначальных иноков, и верность древнему аскетическому преданию [1357]. Уже само это теоретическое признание значения старчества является лучшим доказательством того, что труды старцев не прошли даром. Но стремления, выраженные на собрании 1911 г., не нашли практического воплощения, ибо через несколько лет монастырская жизнь Русской Церкви оборвалась.

Заключение

Наша книга не дает подробной истории русского монашества, однако в ней охарактеризованы все самые важные явления и наиболее значительные фигуры.

На протяжении трех периодов этой истории характер монашества менялся. Это относится и к жизни монастырей, и к представлениям монахов (даже принадлежавших к одному и тому же поколению) об основах иноческого подвижничества, что особенно остро проявилось в споре о смысле аскезы, вспыхнувшем в начале XVI в.

С нашей точки зрения, существование двух направлений имело чрезвычайно важное значение для всей последующей истории русского монашества. Этот спор свидетельствовал прежде всего о том, что в самом монашестве после пяти веков его существования на Руси, после расцвета иночества в XIV–XV вв. возникла потребность в выяснении сущности христианского аскетизма вообще и основ монастырской жизни в частности, потребность в возможно более точном определении этих основ, для того чтобы вывести монастырскую жизнь на правильный путь.