Русское экономическое чудо: что пошло не так? - [45]

Американская система поистине уникальна. Она функционирует таким образом, что привлекает к себе таланты и энергию со всего мира. Из 124 Нобелевских лауреатов по физике, химии и медицине, премии которым были вручены в XXI веке (начиная с 2001 г.), 60 человек работали в университетах США. Для сравнения: за те же годы Нобелевскую премию получили только четыре человека из России – Алексей Абрикосов и Виталий Гинзбург в 2003-м, а также Андрей Гейм и Константин Новоселов в 2010-м. В скобках отмечу: а вы слышали, чтобы с ними встречался российский президент? Или премьер? Или министр науки? Вот с байкером Хирургом и ему подобными президент России периодически встречается и выделяет им бюджетные гранты и предоставляет для этого сообщества земельные участки. А с Нобелевскими лауреатами – нет. Так вот. Привлекаемые со всего мира таланты двигают экономику США вперед. И именно такая экономика, которая раздвигает технологические горизонты в современном мире, привлекательна для капитала со всего мира.

Мировая экономика меняется на наших глазах. Когда в СССР в программных партийных документах говорилось что-то вроде “наука становится фактором производительных сил”, мы тихонько посмеивались: ну какая там была наука в “Жигулях”, скопированных с “Фиата-124” образца двадцатипятилетней давности? В сегодняшнем мире только компании, активно внедряющие передовые технологические решения, могут добиваться успеха. И это не только Amazon и его собратья по цеху онлайновой торговли, которые обеспечили львиную долю прироста производительности труда в США в первое десятилетие этого века. И это не только Google и Facebook, фактически с нуля создавшие рынок интернет-рекламы, который сегодня по своим размерам превысил рынок телевизионной рекламы. Это нефтяные и газовые компании, которые освоили 3-D геологическую разведку и внедрили технологии гидроразрыва пласта, что позволило извлекать запасы нефти и газа, казавшиеся ранее недоступными.

Рассуждения о предстоящем внедрении искусственного интеллекта в медицину, банковскую деятельность, в работу юридических компаний, о создании полноценного самоуправляемого автомобиля стали общепринятыми в современных дискуссиях о предстоящих технологических изменениях; и вопрос стоит уже не в формулировке “да или нет?”, а “когда это случится?”.

Часто приходится слышать уверенные утверждения российских экспертов, мол, американскому доллару грозит неминуемый крах в силу тех или иных причин. Уже само по себе такое утверждение представляется мне не слишком грамотным – доллар является денежной единицей США, и я плохо понимаю, что такое его крах. Ни одна экономика в нашем мире пока не научилась обходиться без денег, и американская – тем более. Доллар обслуживает внутренний экономический оборот в США, и в этом деле у него нет конкурентов. Поверить же в то, что в один прекрасный день экономика США перестанет производить что-либо вообще, сложно.

Если же под “крахом доллара” понимается его девальвация по отношению к другим валютам, то ФРС не сильно “парится” в этом отношении. С середины 70-х до начала 90-х доллар ослаб в три раза по отношению к японской иене и швейцарскому франку. Уже недавно, на наших глазах, за какие-то десять лет, с 1998-го по 2008-й, курс евро к доллару вырос на 75 %, с 85 до 148 центов, но это не вызвало никаких разговоров о крахе доллара.

В целом, многие расхожие в российском общественном сознании представления о роли золота в мире, о том, как и почему движутся курсы мировых валют, о том, что и как может сделать правительство для более уверенного развития экономики, опираются, с одной стороны, на любовь многих россиян к конспирологии и, с другой стороны, на их стремление найти золотую рыбку, то есть веру в чудодейственные простые рецепты. На самом деле и то, и другое – следствие низкой экономической грамотности, преодолеть которую можно, только читая классические учебники по экономике, каковых в мире издано большое количество.

“Либералам” неймется 2016

Задержание и арест министра экономики Алексея Улюкаева в очередной раз породили волну разговоров о “либералах” в правительстве, к которым традиционно относят министров экономического блока и руководство Центрального банка. Я не люблю эти разговоры и считаю, что деление на “силовиков” и “либералов”, возможно, обосновано имело место до “дела ЮКОСа” (разгрому которого, кстати, сильно поспособствовали “либералы” Кудрин и Греф), а вот после на вершине российской бюрократической пирамиды, в правительстве и в Администрации президента, оставались только те люди, которые были готовы исполнять любое решение президента (или премьера) Путина, независимо от того, насколько сильно согласны или не согласны с этим решением были исполнители.

Я вообще плохо понимаю, как можно говорить о либеральном экономическом блоке в стране, где доля государства в экономике выросла с 35 % в 2005-м до 70 % в 2015-м[57], при том, что персональный состав экономического блока меняется совсем мало. Но бюрократия устроена так, что она не может остановиться ни на какой отметке: у хорошего чиновника всегда найдется аргумент, который позволит ему внести предложение о национализации еще чего-нибудь.