Русско-японская война. В начале всех бед - [22]

Англичане покидают «блестящую изоляцию»

Весь XIX век Британия была метрополией величайшей в мире империи. Все подражали жителям острова — от одежды до спорта. Но Бурская война послужила своего рода водоразделом между самодовольством и сомнением в себе. К 1902 г. восхитительная британская самоуверенность, порождавшая своего рода презрение к военным союзам, уступила место поискам региональных союзников и партнеров. В мире растущих в Европе Германии и в Азии России Лондон не мог опираться только на свои силы.

Позволительно напомнить, что Лондон весь девятнадцатый век противостоял Петербургу, последовательно — в районе Черного моря, в Центральной Азии и теперь на Дальнем Востоке. Сорок лет Лондон наблюдал за продвижением России сквозь Среднюю Азию, меряя мили, отделяющие русский домен от индийского бриллианта британской короны. Железные дороги улучшили положение России, всегда страдавшей от бездорожья. В Персии и Афганистане британцы чувствовали дыхание конкурента и постепенно уверенность в себе, своем гении и военной удаче стала ослабевать. Малый народ буров нанес своего рода непоправимый удар. Многое могло быть плодом воображения, но англичане твердо верили, что при императоре Александре Втором великий князь Михаил Николаевич активно разрабатывал планы похода в Индию — эти планы горячо поддерживали такие публицисты как князь Ухтомский, друг царя и подчиненный Витте.

В частной обстановке королева Виктория характеризовала царя Александра Третьего как “варвара, азиата и тирана” Его сын Николай Второй не был, как иногда полагают, англофилом, его консервативные политические симпатии влекли его скорее к Германии, но с британским королевским домом его сближало кровное родство, знание языка, даже увлечение спортом. Король Эдуард Седьмой был двоюродным братом Александра Третьего. Сын королевы Виктории — герцог Эдинбургский был женат на русской великой княжне.

Но национальные интересы важнее. Выход России в Маньчжурию угрожал экономическому преобладанию Британии в Китае. Русские в Порт-Артуре! Это грозило глобальным позициям Британской империи. У англичан в данном регионе не было опорных пунктов (Австралия, Сингапур и Гонконг были расположены довольно далеко). На кого положиться в Восточной Азии? Кто еще свирепел при выходе России к теплым морям? Япония. Ничто не сближает страны надежнее, чем общий противник. Старая китайская поговорка называет Русско-японскую войну войной «мистера Моррисона» — влиятельного дипломатического корреспондента лондонской «Таймс», сумевшего удивительным способом повлиять на общественное мнение Британии.

Впервые у английских стратегов возникает идея о союзе с обиженной Россией, Германией и Францией Японией, ощутившей свое геополитическое одиночество и готовой на многое ради помощи в достижении регионального доминирования на Дальнем Востоке. Лондонская «Таймс» в лучших геополитических традициях начала анализировать изменчивую ситуацию на Дальнем Востоке с упором на возможности японцев. Именно тогда Британия потребовала от Пекина 99-летней аренды Гонгонга и прилегающих территорий. Тогда же Лондон стал убеждать Токио передать ему расположенный на евразийском материке Вэйхайвэй — японскую зону влияния в Китае. В случае внедрения в Вэйхайвэй англичане надеялись обесценить русский геополитический оплот на китайском севере. В конечном счете между Лондоном и Токио было оговорено, что англичане будут в Вэйхайвэй столь же долго, сколько русские будут в Порт-Артуре.

Ради стратегической подстраховки английская эскадра уже обосновалась в Порту-Гамильтон при входе в Цусимский пролив. Лондон старался не потерять драгоценного времени — он немедленно начал оказывать давление на заколебавшийся Пекин. Англичане обещали еще более внушительные, чем даваемые русскими взятки, они хотели чтобы китайцы отказались от русского займа и обратились к британскому займу. Британцы прибегали к шантажу: если Пекин предпочтет русские деньги, Лондон «вспомнит о прежних своих претензиях». Британская легация в Пекине напоминала разворошенный улей, ищущий подходы к колеблющейся китайской верхушке.

Лондон и Токио

На японское общественное мнение воздействовала группа журналистов, аккредитованных в Китае. В газете «Джиджи Симпо» один из таких публицистов Хайяси отстаивал следующие идеи: «Япония должна держаться с отменным спокойствием, погасить все подозрения в свой адрес и ждать, одновременно укрепляя основания национальной мощи, наблюдая и ища возможности, которые непременно появятся у нее на Востоке». Публикация этой статьи сделала Хайяси широко известным; императорский двор в конечном счете сделал его послом Японии в Британии. Хайяси прибыл в Лондон в критическое время — Британия меняла курс. Новый японский посол увидел в Лондоне обеспокоенность Бурской войной, отсутствием союзников на континенте, политикой России на Дальнем Востоке, строительством Германией гигантского флота. Поиски союзников делали симпатии Японии к «владычице морей» желанными. Хайяси пришел к выводу, что «прояпонские настроения в Англии охватили все общество, от верхних до нижних кругов». Помимо прочего, Хайяси стал первым японцем, вступившим в масонскую ложу.