Русско-японская война 1904-1905 гг - [36]

………….. Вскоре начался второй период боя, расстояние было уже меньше, огонь с обеих сторон был самый оживленный. Враг обрушился на наш хвост, и во второй период наиболее пострадавшими были “Севастополь” и “Полтава” и “Ослябя”………………….. “Пожар в носовой крюйт-камере!” Зная хорошо, что пожар в зарядных отделениях и бомбовых погребах быть не может, я все-таки бегом бросился туда, спустился под башню, увидел тлеющие куски парусины, погреба были уже закрыты, бомбовый погреб уже начал кто-то затоплять. Воды в подбашенном отделении было достаточно, цистерна для питья полная и еще несколько ведер. Приказав убрать стоявшие полузаряды и плеснуть водой на тлеющую парусину, я прекратил существовавший лишь в полном воображении пожар в крюйт-камере, бомбовый же погреб распорядился немедленно осушить. Все возникавшие на “Полтаве” пожары в бою 28-го были в таком же роде, попадая снаряд рвался, начинали тлеть обильно смоченные койки, чемоданы, но специально направленная струя воды из шланга быстро прекращала пожар в самом его начале. Важно предупредить пожар, тушить его при возникновении, вот в чем состоит организация, и на Первой эскадре, она была доведена до совершенства, наши корабли не горели……………..

Из воспоминаний старшего офицера “Полтавы” капитана 2 ранга Лутонина.

Броненосцы и броненосные крейсера противника вели огонь главным образом по “Цесаревичу” и “Ослябя”, стараясь вывести из строя корабли под адмиральскими флагами и тем самым нарушить управление эскадрой. Дистанция медленно сокращалась. Японцы имея превосходство в скорости, медленно обгоняли русских. Японцы, опережая русскую эскадру и сблизившись до 30 кабельтов, вели интенсивный обстрел русских броненосцев. Разрывавшиеся снаряды давали множество осколков и массу раскаленной металлической пыли. Шум от близких разрывов и попаданий заглушал все. Назревала кульминация первого генерального сражения русско-японской войны.

…………………..Падение почти за кормой - передаю в башню 28, и вслед за тем ясно вижу, как наш снаряд врезался в корму “Сикисимы”. Носовая стреляет по “Микасе”, у него обе башни повернуты на правый борт, видимо подбиты и не действуют. В нас попадания сравнительно редки, но когда тяжелый снаряд угодит в броню, “Полтава” вся вздрагивает, кренится на левый борт. Через нас прямо рой снарядов проносится, их рев сливается в сплошной гул…………………..

Из воспоминаний старшего офицера “Полтавы” капитана 2 ранга Лутонина.

В 18 часов видя, что “Микаса” порядочно поврежден, перевели огонь на “Асахи”. Расстояние 25 кабельтовых. На “Микасе” замечено было несколько пожаров, обе башни прекратили огонь и не поворачивались, а из 6-дм батарейных пушек стреляла только одна из среднего каземата. Этому же времени соответствует раздавшийся сперва в батареях, а потом по всему броненосцу крик “ура”.

Из воспоминаний старшего артиллерийского офицера “Пересвета” лейтенанта Черкасова.

Во время маневрирования Виттефту, представлялась возможность послать в атаку миноносцы, дабы нарушить боевой порядок и строй японской эскадры, но по неизвестной причине командующий этого не сделал. Он находился на нижнем мостике “Цесаревича”, расположившись в плетеном кресле и безучастно наблюдал за ходом боя. На неоднократные советы и просьбы окружающих - уйти в боевую рубку адмирал не обращал внимания.

Наступил закономерный финал. В 17 час. 45 мин. крупнокалиберный снаряд ударил в мачту “Цесаревича”, осколками были убиты контр-адмирал Витгефт и ряд офицеров штаба. Чудом уцелел начальник штаба Матусевич, случайно зашедший в рубку за 2 минуты до попадания. После гибели командующего эскадру возглавил контр-адмирал Матусевич.

Тем временем крейсера Дэвы значительно опередившие Рейценштейна, вновь открыли огонь по русским крейсерам с дистанции 35-40 кабельтов. Русские крейсера открыли огонь и вскоре повредили двумя попаданиями “Касаги” и добились попадания в “Читозе”, после чего Дэва вновь увеличив дистанцию, вышел из боя.

Эскадры продолжали сближаться, осыпая друг друга шквальным огнем. От взрывов снарядов на борту кораблей взлетали деревянные обломки и куски металлических конструкций. Вспыхивали пожары, которые тем не менее, противникам удалось держать под контролем. Несмотря на более точный в целом огонь японцев, сокращение дистанции привело к тому, что японские корабли стали чаще получать попадания. Русские, после того как дистанция стала меньше 30 кабельтов, перешли на 12” бронебойные снаряды. 10” орудия “Пересвета” стреляли, как свидетельствует лейтенант Черкасов, левым стволом фугасными, а правым бронебойным снарядами. По распоряжению Матусевича, в 18 ч. 10 мин. на мачте подняли сигнал “усилить огонь”. Были вызваны наверх расчеты 75 мм орудий и из них открыли частый огонь. Противники продолжали интенсивно обстреливать друг друга. Вода кипела от разрывов. Несколько минут спустя, уже ощутимо дымивший “Микаса” после очередного попадания окутался клубами пара. В японском официозе это описано следующим образом: бронебойный 12” снаряд, видимо с “Цесаревича”, с дистанции не более 20 кабельтов попал в расколотую предыдущим попаданием 7” броневую плиту на уровне ватерлинии под грот-мачтой, пробил скос броневой палубы и, проломив переборку между угольной ямой и машинным отделением, и попал прямо в цилиндр высокого давления, но к сожалению не взорвался. От сотрясения при попадании порвался паропровод, машинное отделение заполнилось паром. В течении следующих нескольких минут Японский Флагман получил еще несколько попаданий, но самым тяжелым оказался предположительно 10” фугасный снаряд взорвавшийся на мостике японского флагмана, были убиты и тяжело ранены командир корабля, ряд офицеров корабля и штаба Того, который случайно уцелел, правда получил тяжелую контузию и временно выбыл из строя. Корабль, окутавшись клубами пара, и накренившись на левый борт, резко отвернул вправо от русской эскадры. “Асахи” неразобравшись повернул за флагманом. Вслед за “Асахи” последовали остальные японские корабли, размыкая смертельный клинч. Правда вскоре на “Микасе” спохватились и подняв сигнал “Не обращать внимания. Продолжать бой”, отвернули еще раз вправо, выходя из боя. “Асахи” повернул влево, увеличив ход до полного, вновь повернув на сближение, с русскими и ведя редкий огонь из уцелевших 12” орудий. Русские также отвечали редким залпами из 10” и 12” орудий. Тем временем стремительно наступавшие сумерки привели к тому, что вскоре противники с трудом различали друг друга по вспышкам выстрелов и по отблескам пожаров. Наконец в 19 ч. 45 мин. Катаока распорядился выходить из боя и следовать на Юго-Восток.