Русско-ливонско-ганзейские отношения. Конец XIV — начало XVI в. - [80]
Если сопоставить требования, предъявленные великокняжескими представителями Ганзе в 1487 г., с содержанием грамоты, дарованной Иваном III ганзейскому купечеству в 1478 г., то можно заметить в намерениях Ивана III по отношению к Ганзе разительную перемену: в 1478 г. Иван III гарантировал ганзейским купцам сохранение традиционных норм русско-ганзейских отношений,[651] теперь по его велению Ганзе были предъявлены требования, ломавшие эти нормы. Такая перемена была вызвана изменением внутреннего и внешнего положения России, успехами Москвы в деле объединения русских земель и борьбы с внешними врагами: в 1480 г. было ликвидировано татарское иго, в 1481 г. заключен выгодный для России мирный договор с Ливонией, в 1485 г. подчинено московской власти Великое княжество Тверское и, наконец, почти за десятилетие, истекшее со времени дарования Иваном III грамоты ганзейскому купечеству, были упрочены позиции великокняжеской власти в Новгороде. Все это давало возможность правительству Ивана III перейти к активной политике по отношению к Ганзе, и этот переход получил свое яркое выражение в требованиях, предъявленных великокняжескими представителями ганзейским послам в 1487 г.
Статьи, предложенные русской стороной для включения в договор с Ганзой, были отвергнуты ее послами. По поводу статьи «о свободе, которую новгородцы должны иметь в Нарве», послы заявили, что Нарва — неганзейский город, поэтому никаких обязательств в отношении нее Ганза брать на себя не может. Остальные статьи послы отклонили на том основании, что им был дан приказ заключить договор на основе старого крестоцелования. В течение последующих дней обе стороны продолжали переговоры, но они не продвинулись вперед, и послы Дерпта и Ревеля жаловались, что они 16 дней «ходили праздно». Между тем 29 марта из Москвы приехал посланный туда ранее из Новгорода гонец. 1 апреля послам был предъявлен проект договора, составленный, вероятно, на основе инструкций, привезенных гонцом из Москвы. Проект не удовлетворил ганзейских послов, ибо, как гласит отчет, «о торговле по старине с обеих сторон там ничего не было». Недовольство послов вызвала также необычная для грамот Великого Новгорода периода его самостоятельности, но принятая в грамотах великого князя формула о том, что послы «били челом» великому князю и он их «пожаловал». Послы заявили о своем несогласии с проектом договорной грамоты и пригрозили уехать[652]. Дальнейшее течение переговоров неизвестно, но в конце концов обе стороны пришли к соглашению, результатом чего явился договор о 20-летнем мире[653].
Договор 1487 г. — первый договор, заключенный между Ганзой и Новгородом после того, как он вошел в состав единого Русского государства. По существу это договор между Русским государством и Ганзейским союзом. Этим определяется его значение.
Договор состоит из введения, семи статей и заключения. Во введении сообщается о прибытии в Новгород, «отчину великого князя», немецких послов: от Дерпта — бургомистра Тимана Геркена и ратмана Иоганна Гаке, от Ревеля — бургомистра Иоганна Рутерта и ратмана Лодевиха Круфта, которые от имени 73 немецких городов заключили мир с наместниками великого князя от 25 марта до 25 марта на 20 лет.
Первая статья договора содержит обоюдную гарантию (для немецких купцов в Новгородской земле и для новгородских купцов в «Немецкой земле») «чистого пути» и беспрепятственной торговли, причем указывается, что купцы должны приезжать и уезжать, а также торговать «по старым грамотам и по этой грамоте, по старому крестному целованию и по этому крестному целованию, безо всякой хитрости». Эта статья в том или ином варианте встречается во всех новгородско-немецких (новгородско-ганзейских и новгородско-ливонских) договорах начиная с договора 1189–1199 г. Повторяемость ее естественна, ибо взаимная гарантия беспрепятственного проезда и торговли купцов является краеугольным камнем торговых сношений между любыми сторонами. Рассматриваемая с этой точки зрения статья в равной мере отвечала интересам Новгорода и Ганзы. Но взятая в конкретно-исторической обстановке второй половины XV в. в связи с требованиями, выдвигавшимися сначала Новгородом, а после его подчинения Москве великокняжеским правительством, эта статья должна быть признана соответствующей в первую очередь интересам Ганзы, ибо сохранение «старины» в сфере торговли означало и сохранение тех условий торговли между новгородцами и ганзейцами в Новгороде, отмены которых добивалась русская сторона.
