Русско-ливонско-ганзейские отношения. Конец XIV — начало XVI в. - [70]

Поскольку псковско-ливонский договор 1481 г. подтверждал предыдущий псковско-ливонский договор 1474 г., постольку мы можем предположить, что в составе договора 1481 г. имелись также известные нам по договору 1474 г. (в передаче его содержания Псковской летописью) статьи, гарантирующие нерушимость существующей границы, «чистый путь» и отмену «колоды» (таможенных застав) во владениях магистра для псковских купцов; кроме того, договор включал запрет ввоза крепких напитков в Псков из Ливонии. Восстановить более полно содержание псковско-ливонского договора 1481 г. мы сейчас не можем.

Помимо договора между Псковом и Ливонией, в 1481 г. был заключен, по-видимому, также договор Пскова с Дерптским епископством. Грамота об этом договоре до наших дней не сохранилась, и более ранним исследователям она не была известна. Косвенное указание на заключение в 1481 г. псковско-дерптского договора есть в Продолжении Псковской первой летописи, где в известии о заключении в 1481 г. мира между Псковом и Ливонией читается следующий текст: «…и мир потвердиша на 10 лѣтъ, в Данильев мир, и грамоты пописаше: 1 грамота Великому Новугородоу, 2 псковичам, 3 местероу, 4 юрьевцом»[592]. Надо думать, что четвертая грамота, написанная для «юрьевцев», содержала текст псковско-дерптского договора, повторявшего условия договора между Псковом и Дерптом 1474 г., в подписании которого участвовал великокняжеский воевода князь Данила Холмский. Возобновление в 1481 г. «Данильева мира» как между Псковом и Ливонией, так и между Псковом и Дерптским епископством свидетельствует о том, что русское правительство не стремилось к каким-либо коренным изменениям в сфере псковско-ливонских отношений.

Третий русско-ливонский договор, заключенный 1 сентября 1481 г., договор между Новгородом и Ливонией, сохранился. В вводной части договора указывается, что немецкие послы «добита челомъ государей великихъ князей и царей русскихъ намѣстникомъ новгородскимъ… и коньчали перемирье съ великихъ князей наместники новгородскими, от Семеня дня до Семеня дня, на десять лѣтъ, за всю Новгородскую державу, а послы мистровы нѣмецкий за Нѣмецкую землю, за всю мистрову державу, и за арцыбискупа Ризского, и за бискупа Юрьевского, и за бискупа Островъского, и за бискупа Курьского, и за бискупа Колываньского и за всихъ ихъ добрыхъ людей и за вси ихъ дерьжавы, и за ризских посадниковъ и за ратмановъ, и за юрьевскихъ посадниковъ и за ратмановъ, и за колываньскихъ посадниковъ и за ратмановъ, и за ругодивъскихъ посадниковъ и за ратмановъ, и за Вышегородъ, и за купцовъ и за всю ихъ державу»[593].

Таким образом, мир был заключен между всей ливонской конфедерацией и Новгородом. С ливонской стороны в качестве одного из участников договора было представлено купечество ливонских городов[594].

После включения в состав единого Русского государства Новгород в области внешней политики формально сохранял следы былой самостоятельности. Соседние с Новгородом государства — Ливония, Швеция, а также Ганзейский союз — заключали договоры не непосредственно с великим князем Московским, а с наместниками великого князя в Новгороде. Но фактически международные договоры Новгорода после 1478 г. были договорами Русского государства, частью которого теперь являлся Новгород. Сказанное относится и к новгородско-ливонскому договору 1481 г.

В первых статьях договора указывалось, что 25 декабря 1481 г. на р. Нарове между обеими сторонами должен состояться съезд для разбора «обидных дел»; если на этом съезде «не лучитьца управы дати на обѣ половины» по каким-нибудь делам, тогда должны быть созваны новые съезды; всего намечалось провести в течение двух лет три съезда. Если же на третьем съезде не будет «дана управа с обеих сторон», «ино тое перемирье не въ перемирье»,[595] т. е. заключенный в 1481 г. договор станет недействительным. Попытаемся дать толкование этим статьям и выяснить значение термина «обидное дело». Слово «обида» в древнерусском языке означало обида, оскорбление, ссора, вражда, прилагательное «обидный» — спорный[596]. В нашем договоре раскрыто содержание одного «обидного дела», которое должно было урегулироваться на съезде ливонских и новгородских представителей, — об ограблении под Нарвой новгородских купцов (купивших, по-видимому, товар у немецких купцов) шведами, которые затем товар увезли в Нарву, где он был спрятан по дворам. Исходя из содержания этого случая, а также из приведенного выше значения терминов «обида», «обидный», мы можем определить «обидное дело» как дело, связанное с уголовным преступлением, оставшееся неулаженным и вызвавшее споры, конфликт между сторонами. Статьи договора 1481 г. не меняли, на наш взгляд, основного принципа юрисдикции, существовавшей в сфере русско-ливонских отношений, что всякое дело, касающееся иностранцев, должно рассматриваться судом той страны, где оно возникло. Статьи предусматривали лишь совместные съезды русских и ливонских представителей для разбора совершенно конкретных, уже случившихся «обидных дел» и не имели силы постановления, обязательного для будущего.

Следующие статьи касались пограничных вопросов. Граница между Новгородом и Ливонией подтверждалась старая — «с Чучского озера стержнемъ Норовы рѣки въ Солоное море». Повторялась имевшаяся уже в договоре 1448 г. формула о запрещении каких-либо нарушений границы: люди одной стороны не должны были вступать на территорию другой стороны и там «ни пожень не косити, ни земли не орати, ни лѣса ни сѣчи, ни воды не ловити, знати комуждо своя половина, по крестному целованыо»