Русско-ливонско-ганзейские отношения. Конец XIV — начало XVI в. - [121]

.

Если попытаться охарактеризовать программу Ганзы на основе изложенных пунктов наказа послам Любека, то ее можно сформулировать в виде следующих трех положений: 1) требование освобождения всех ганзейских купцов и возвращения конфискованных у них товаров; 2) стремление к восстановлению привилегий ганзейцев в Новгороде в сфере торговли; 3) нежелание содействовать развитию русского торгового мореплавания. Иными словами, целью ганзейцев являлось восстановление и сохранение столь излюбленной ими «старины».

Единственно, в чем они, казалось, готовы были поступиться «стариной», так это в вопросах юрисдикции. 28-й пункт инструкции гласил, как мы уже указывали, что на требование русских о выдаче ревельских судей ганзейским послам следует возражать, что если будет так, что русских, виновных в уголовных преступлениях в Ливонии, надлежит отправлять на родину для предания суду, то так же нужно поступать и с ганзейцами, виновными в уголовных преступлениях в русских городах. Из содержания этого пункта явствует прежде всего, что ганзейцы очень хорошо понимали объективный смысл русского требования о выдаче «злодеев», который заключался, как мы подчеркивали, в отказе русского правительства признавать существующую юрисдикцию и в желании (таков логический вывод) ее изменить. Высказывали ли представители великого князя во время переговоров с послами магистра конкретные требования о таком изменении, мы не знаем. Но бесспорно, что ганзейцы такие требования ожидали. Как свидетельствует 28-й пункт инструкции, они ожидали, что русские власти пожелают изменения юрисдикции по образцу, существовавшему в сфере отношений между Ригой и Полоцком со времени заключения Копысского договора 1406 г. По условиям этого договора полочане, совершившие уголовные проступки в Риге, отправлялись рижскими властями для суда в Полоцк; таким же образом поступали полоцкие власти в отношении рижан[987]. Из 28-го пункта рассматриваемой инструкции любекским послам следует на первый взгляд, что ганзейцы готовы были согласиться с введением аналогичного порядка и в сфере новгородско-ганзейских отношений. Но эта готовность была кажущейся. Думается, что, предписывая своим послам сделать во время съезда акцент на обсуждении вопроса о новых принципах юрисдикции, Любек надеялся таким путем уклониться от прямого ответа на требование русского правительства о выдаче ревельских судей, виновных в казнях русских. Истинная же позиция ганзейских городов в вопросе о юрисдикции изложена, как нам кажется, в уже упоминавшемся письме Ревеля Любеку от 18 августа 1496 г., в котором Ревель, касаясь вопроса о смертных приговорах русским, подчеркивал, что ревельские власти действовали согласно крестоцелованию, которое гласит, что «их (русских, — Н. К.) следует судить по нашему праву, как наших»[988]. Таким образом, Ревель отстаивал справедливость и законность существующей юрисдикции. Из этих же принципов исходили, как это мы увидим далее, ганзейские послы на Нарвском съезде 1498 г.

Русско-ганзейские переговоры в Нарве в 1498 г.

Основным источником, освещающим русско-ганзейские переговоры 1498 г. в Нарве, является отчет ганзейского посольства. Отчет сообщает о прибытии послов, «жалобах» русских (так названо заявление русского правительства по вопросу о русско-ганзейских отношениях), ответе на них ганзейских послов, «жалобах» 73 ганзейских городов. Дополнением к отчету служат сохранившиеся в виде отдельного документа ответ ревельских послов на обвинения, предъявленные русскими Ревелю, а также известия любекской хроники Реймара Кока и псковской летописи о съезде в Нарве.

В состав ганзейского посольства входили: от Любека — его синдик, доктор Матеус Пакебуш и ратманы Тидеманн Берк и Гинрик Витте; от Ревеля — бургомистры Иоганн Ротердт и Иоганн Коллерт и ратманы Маркворт Бретольт и Иоганн Геллинкгузен, от Дерпта — ратманы Н. Фикенгузен и Томас Шрове, от Риги — два неназванных поименно бургомистра. Участниками русского посольства от Пскова были князь Александр Владимирович, оба посадника и по два боярина от каждого конца; кто представлял Новгород, неизвестно, но, учитывая состав псковских послов, надо полагать, что от Новгорода в посольство входили великокняжеские наместники. В съезде принимали участие также послы магистра — комтуры Феллина и Ревеля и фогты Везенберга и Нарвы, которые выступали в качестве посредников. Послы начали съезжаться в Нарву 2 февраля, переговоры начались 9 февраля[989].

В первый же день переговоров русские послы предъявили ганзейскому посольству в устной и письменной форме «жалобы» своей стороны. «Жалобы» русских начинаются с указания на то, что Рига, Дерпт, Ревель и 70 других (ганзейских) городов состоят в мире и крестоцеловании с отчиной великого князя Великим Новгородом, также с отчиной великого князя Великим Новгородом находятся в мире и крестоцеловании магистр, Ливония, Рига, Дерпт, Ревель, Нарва и другие (ливонские) города. Таким образом, текст заявления русского правительства на съезде с ганзейскими послами начинался со ссылки на существование мирных договоров не только с Ганзой, но и с Ливонией. Эта ссылка не была случайной, она находилась, как мы постараемся показать далее, в связи с целями, которые ставило русское правительство в начавшихся переговорах. За ссылкой на русско-ганзейский и русско-ливонский договоры в «жалобах» следует краткое изложение конфликта. Указывается, что вопреки миру и крестоцелованию в Риге, Дерите, Ревеле и других городах совершали насилия в отношении церквей греческой веры и разоряли русские концы, а также творили насилия над купцами великого князя (многих убивали, отрубали у них руки, вырывали бороды и т. д.). И особенно много насилий творили в Ревеле, где людей варили в котлах, не позволяли русским освятить их церковь, жить в доме при церкви и ставить там печь; сверх всего, в Ревеле сожгли купца великого князя. В ответ на эти насилия наместники великого князя приказали арестовать немецких купцов и товары их опечатать; посол Готшалк Реммелинкроде был арестован потому, что он из Ревеля, где подданным великого князя причиняли наибольшее зло. Но так как магистр неоднократно «просил за задержанных», великий князь приказал ради магистра освободить Готшалка и купцов. В заключительной части «жалоб» излагались мероприятия, проведение которых должно было, с точки зрения русского правительства, способствовать ликвидации конфликта: «Вы должны божьи церкви нашей греческой веры и русские концы в ливонских городах, в Риге, Дерпте и Ревеле и в других городах держать чисто (