Русско-ливонско-ганзейские отношения. Конец XIV — начало XVI в. - [110]
Созданию условий, благоприятствующих пребыванию и деятельности псковских купцов в Дерптском епископстве, должны были способствовать и статья о русских церквах в Дерпте, повторяющая соответствующую статью договора 1474 г., и вновь вводимые правила юрисдикции в отношении находившихся на чужбине купцов, аналогичные соответствующим нормам двух других русско-ливонских договоров 1509 г.[904]
Ряд статей договора регулировал посольские сношения, а также различные случаи, возникавшие в практике пограничных отношений: вопрос о выдаче беглых холопов, воров и т. д. Источником этих статей являлись либо статьи более ранних псковско-дерптских договоров, либо новые нормы, внесенные в два других русско-ливонских договора 1509 г.[905]
Для характеристики псковско-дерптского договора 1509 г. существенное значение имеет интерпретация его второй статьи: «А дань блатовернаго гооподара, цара руского, и старые залоги — и то честному бискупу юръевскому давать по старине, по крестному целованью»[906]. Не останавливаясь вновь на вопросе о происхождении и характере юрьевской дани, упоминающейся в псковско-дерптских договорах, начиная с 1463 г., отметим, что связывать с юрьевской данью притязания России на верховную власть над Дерптским епископством, а расширительно над всей Ливонией (как это часто делают в литературе), можно только для середины XVI в., когда в связи с заключением русско-ливонских договоров 1554 г. правительство Ивана IV эти притязания действительно выдвинуло. Рассматривать же для более раннего периода статью о юрьевской дани как выражение притязаний России на верховную власть над Ливонией у нас нет никаких оснований: хотя статья о дани переходила из договора в договор, но дань не уплачивалась, и русское правительство относилось к этому совершенно спокойно. Статья о юрьевской дани псковско-дерптского договора 1509 г. не меняет вытекающую из всего содержания договора характеристику его как акта, цели которого ограничивались установлением мира на западных рубежах России и содействием развитию ее внешней торговли. По своей направленности псковско-дерптский договор 1509 г. совпадает с двумя другими русско-ливонскими договорами этого года.
Русско-ливонские договоры 1509 г. имели большое значение для России. Они устанавливали мир на всем протяжении русско-ливонской границы, причем прочность этого мира гарантировалась не только статьями о заключении 14-летнего мира между всеми членами Ливонской конфедерации, с одной стороны, и Новгородом и Псковом — с другой, но и содержащимся в введении к новгородско-ливонскому договору обязательством ливонских ландесгерров расторгнуть союз с великим князем Литовским и впредь в такой союз не вступать. Развитие событий в Прибалтике в конце XV — начале XVI в. показало, что в связи с созданием и укреплением единого Русского государства Орден не мог собственными силами осуществлять свои наступательные планы против русских земель. Для ведения военных действий против России он нуждался в союзнике (напомним, что, война 1501–1503 гг. была начата только после заключения Ливонией союза с великим князем Литовским), а благодаря указанному обязательству возможность иметь такого союзника исчезла; следовательно, исчезла и возможность возобновления экспансии Ордена против русских земель. Следствием принятого Ливонией по новгородско-ливонскому договору 1509 г. обязательства соблюдать нейтралитет в случае русско-литовского конфликта являлось также создание благоприятной обстановки для борьбы России за возвращение русских земель, остававшихся еще под властью Великого княжества Литовского. Таким образом, договоры 1509 г. не только закладывали действительно прочные основы для установления устойчивого мира на русско-ливонской границе, по и обеспечивали международное положение, способствовавшее решению важнейшей внешнеполитической задачи России.
