Русско-литовская знать XV–XVII вв. - [82]
С этими событиями хронологически связано создание Судебника, завершенное к сентябрю 1497 г., и Чина поставления на великое княжество Дмитрия Ивановича; обряд происходил 4 февраля 1498 г. Оба документа составлялись практически одновременно, при великокняжеском дворе и идейно связаны. Чин поставления – это политический документ, который определял право на власть наследника великого князя, его наследственные права, восходящие в древние времена, божественное происхождение самой власти, а Судебник – реальное осуществление этой власти – милостивый суд.
Наиболее полно значение этих источников может быть раскрыто не только при сравнении их текстов, но также при сопоставлении с более поздними аналогичными документами, как Судебник 1550 г., Чин венчания на царство Ивана IV 1547 г. и другими. Настоящее исследование имеет более узкую постановку вопроса – выяснить, как ставился вопрос о власти государя в официальных документах конца XV в.
В современной литературе уже отмечалось, что в XV – начале XVI в. «в Европе происходит повсеместный интерес к кодификации права»; этот интерес связан с ростом роли законов как основы государственного устройства[689], что, в свою очередь, связано с усилением идеи независимости государства, необходимым атрибутом которого были именно собственные законы.
Во многих государствах Европы создание правовых кодексов связано с тенденцией унификации законов, действовавших на отдельных территориях, замены их единым государственным кодексом. Кроме того, как отметил один из ведущих специалистов истории права Ю. Бардах, «проблемы кодификации, а частично и унификации права тесно связаны с оживлением науки права, ростом ее влияния на закон и судебную практику. Место многочисленных господствующих в средние века локальных привилеев заняла идея общегосу-дарственного свода законов»[690].
Под влиянием ученых законоведов в ряде европейских государств одновременно появляется единообразная сеть понятий, методов, связанных с интерпретацией римского права, что вело к онаучиванию права, его рационализации. Сходные процессы проходили в конце XV в. во Франции, а в начале XVI в. они же видны в Венгрии, Чехии, Польше и Литве, причем их взаимовлияние не всегда шло с запада на восток; как отметил Ю. Бардах, в области кодификации права в XVI в. Литва опережала Польшу[691].
Анализируя Судебник 1468 г., составленный в Литве при Казимире Ягеллончике, И. П. Старостина отметила, что его создание сопровождалось интересом к интерпретации идеи государственной власти. Сопоставив формулы Судебника 1468 г. с аналогичными древнерусскими, а также формулами русской публицистики XV–XVI вв., автор отметила пристальное внимание к вопросам происхождения государственности, законности, роли суда, идее божественного происхождения царской власти у авторов Судебника Казимира. Значительное место в тексте занимают евангельские формулировки о богоустановленности власти; идеальный правитель поставлен «от Бога на казнь злым, а добрым на милование». Эта же формула в русской письменности присутствует в «Повести о Дракуле», а позднее появляется в посланиях Ивана Пересветова. В литовских правовых источниках XV в. присутствует и евангельская формула наказания преступников «по их делом»[692].
Исследователей, занимавшихся историей составления средневековых кодексов, как правило, интересовал вопрос об их авторах. Известны имена составителей венгерского, чешского кодексов начала XVI в.; это были ученые-правники, чешский автор был еще и писарем королевской канцелярии. В 1501 г. великий князь литовский Александр, ставший позднее и королем Польши, также провозгласил необходимость создания статутов Великого княжества Литовского. Первый статут был завершен в 1529 г., работа по его созданию шла под руководством Олбрахта Гаштольда, канцлера и виленского воеводы, однако, возможно, в ней принимали участие литовские доктора прав, служившие тогда в виленском капитуле. И. П. Старостина полагает, что еще раньше работу над Судебником 1468 г., вероятнее всего, возглавлял Михаил Кезгайлович, канцлер Великого княжества, тесно связанный с Краковским университетом[693].
В Польше в 1506 г. было издано собрание законов, известное как Статут Ляского (архиепископ, под его наблюдением подготовлен и следующий кодекс 1522–1523 гг.)[694].
Современные исследования показывают, что созданию средневековых кодексов в соседних с Россией странах придавалось особое значение; работой руководили лица, занимавшие высшие административные должности, в ней участвовали правоведы, знакомые с римским правом, с современной теорией права. Причем, как отмечается в современной исторической литературе, это были «интеллектуалы второго круга» – дипломаты и политики, просвещенные епископы и прелаты, деятели, связанные с королевской канцелярией, которые «вносили в умственную жизнь завязи новых мыслей и инициатив»[695].
Если мы обратимся к именам составителей Судебника 1497 г. и той среде, откуда он вышел, то сможем отметить сходные тенденции с ситуацией в соседних странах. Наиболее тщательные изыскания по этому вопросу провел А. А. Зимин, который определил круг возможных авторов и организаторов работы, а также те политические силы при московском великокняжеском дворе, на которые они опирались
