Русский язык в зеркале языковой игры - [34]
(2) Почему ты все дуешь в трубу, молодой человек?
Полежал бы ты лучше в гробу, молодой человек (О. Мандельштам, Газелла).
Форма полежал сама по себе не аномальна. Это так наз. делимитатив, в семантику которого входит идея начала и конца, согласованная «с возможностью субъекта деятельности начать и кончить деятельность в соответствии со своим намерением» [Падучева 1996:146]. Аномальность, содержащаяся в стихах Мандельштама, связана не с отсутствием намерения (ср. нормальную фразу Снег полежал, но не очень долго), а с невозможностью кончить описываемое состояние: в кровать можно лечь и полежать в ней, в гроб можно только лечь.
(3) До объективности дорос,
Итоги подвести осталось:
Поэтом стать мне удалось,
Быть человеком —удавалось!
(Н. Глазков)
Приведенный пример хорошо иллюстрирует отличия в значении форм сов. вида одного глагола от форм несов. вида: форма сов. вида (удалось) указывает на «достижение предела» и «перфективность» (достигнутое состояние сохраняется в момент наблюдения) (см., напр., [Падучева 1996а: 87]). Однако в шутке подчеркивается наличие еще одного важного компонента в значении формы удалось. Это указание на «непрерывность» (достигнутое состояние без перерывов сохранялось до момента наблюдения) — в отличие от формы несов. удавалось, имеющей значение многократности, наличия некоторых перерывов в состоянии «быть человеком».
(4) [Мальчик] Я сперва боялся трамвая, а потом вык, вык и привык (К. Чуковский, От двух до пяти).
(5) Мой друг, зачем о молодости лет
Ты объявляешь публике читающей?
Тот, кто еще не начал,—не поэт.
А кто уж начал,—тот не начинающий!
(С. Маршак, Начинающему поэту).
2. Интересны примеры обыгрывания так наз. многократных глаголов. Вот анекдот, иллюстрирующий один смысловой компонент, отличающий многократные глаголы от глаголов в прош. времени — повторяемость действия в прошлом:
Студентка на экзамене по анатомии человека описывает кости скелета'.«...Здесь реберные кости, тут были внутренние органы—сердце, легкие~ Здесь тазовые кости, тут был половой член~» <<Бывал»,—поправил ее профессор.
Еще несколько примеров.
(6) Какой-то муравей был силы превеликой
И даже хаживал один на паука
(И. Крылов).
(7) Маргарита (...) смотрела, как Бегемот намазывает горчицей устрицу. «Ты еще винограду сверху положи»,—тихо сказала Гелла, пихнув в бок кота. «Попрошу меня не учить,—ответил Бегемот,—сиживал за столом, не беспокойтесь, сиживал!» (М. Булгаков, Мастер и Маргарита, 24).
Исследователи отмечают, что так наз. многократные глаголы типа хаживал обозначают «давнопрошедшее время» (см. [Виноградов 1972: 431—433; Грамматика 1970]). А. В. Исаченко полагает, что формы типа хаживал обозначают п р о -ш е д ш е е, а не предпрошедшее и не давнопрошедшее время, однако и он считает, что эти формы выражают процессы, «в настоящее время (в “момент речи”) больше не повторяющиеся (...) “Лет восемь назад ко мне в дом хаживала дочернина подруга” (Лесков). Подразумевается: “а теперь она больше не ходит”» [Исаченко I960:431]. В приведенном Исаченко примере такой смысл действительно есть, но выражается он исключительно обстоятельственной группой лет восемь назад (вряд ли описываемое лицо ходит сейчас, после столь длительного перерыва). Что касается самой формы хаживал,, то она не исключает повторения действия в будущем, ср. строку из песни о Москве:,# немало по свету хаживал (лирический герой ходит и еще будет, видимо, ходить по свету). Точно так же кот Бегемот в примере Булгакова заявляет, что он сиживал за столам, сидя за столом!
Глава IV Синтаксис
В синтаксисе значения передаются служебными словами, конструкциями, порядком слов, интонацией. Хотя, по мнению Шарля Балли, синтаксические средства являются (в отличие от «прямых», лексических) лишь «косвенными выразительными средствами» [см. Балли 1961: 298], однако возможности, тонкости и «причуды» синтаксиса широко используются для создания комического эффекта. Трудно указать синтаксическое явление, которое не подвергалось бы обыгрыванию. Впрочем, синтаксические средства характеризуются в этом отношении крайней неоднородностью: наряду с «любимыми» средствами создания комического эффекта (такими как сравнение, неоднородность сочиненного ряда) имеются структурно важные синтаксические средства, которые, тем не менее, не подвергаются обыгрыванию или подвергаются ему чрезвычайно редко (это связано с особенностями тех или иных языковых единиц, но, бесспорно, здесь есть и элемент случайности). Указанное обстоятельство определяет состав и строение данной главы. В разделах 2—9 анализируются явления, нашедшие отражение в большом числе языковых шуток; что же касается раздела 1, то здесь описывается широкий круг важных проблем русского синтаксиса, но это описание по указанной выше причине крайне скупо и фрагментарно.
