Русский язык в зеркале языковой игры - [25]
Гретхен хорошеет и час от часу делается невиннее(А Пушкин — А. Н. Вульфу, 16 окт. 1829).
3. Наиболее аномальным ощущается встречающееся иногда образование сравнительной или превосходной степени от частей речи, которым эта категория вообще не свойственна,— причастиям, местоимениям и, тем более, существительным (напомним, что обыгрывание сравнительной или превосходной степени и краткой формы «окачествляемых» относительных прилагательных рассматривается в гл. Словообразование, с. 149— 150).
(1) Семейная жизнь / превратилась / в содом —
Рыбак I вареного /рака /ошпаренней
(А. Архангельский, О рыбаке и рыбке, пар. на В. Маяковского).
(2) — Советую вам привлечь к нашему делу вора-Пащенко. Очень полезный человек.
А может быть, лучше пригласить вора-Кущенко?—Ну, нет, этот гораздо ворее(Тэффи, Ке фер?).
(3) Пусть ты черт. Да наши черти
Всех чертей /В сто раз чертей (А. Твардовский, Василий Теркин).
(4) —Мне сам папа сказал»—Мне сама мама сказала»—Но ведь папа самее мамы» Папа гораздо самее(К. Чуковский, От двух до пяти).
(5) Огромный город. Затемнение.
Брожу. Гляжу туда, сюда.
Из всех моих ты всех мойнее —
И навсегда!
(Н. Глазков, Хихимора).
(6) И вот однажды приезжаю я»
— С фронта?
— С которого? Никакейгиих тогда фронтов не было!
(А Аверченко, Кипящий котел).
4. Странно выглядит (и нередко используется в языковой игре) отсутствие формы сравнительной степени у некоторых качественных прилагательных. Вот, например, разговор детей в рассказе Тэффи «Летом»:
—Ваша мама ужасная красавица,—покраснев, говорит Люня.—Моя мама тоже ужасная красавица, но ваша еще ужаснее.
Качественное прилагательное ужасный может иметь форму сравнительной степени, ср. истории одна другой ужаснее, но не там, где оно обозначает просто высокую степень признака, тем более — положительного, как это имеет место в обсуждаемом примере.
Реже обыгрывается явление противоположного характера —отсутствие того или иного члена парадигмы (при наличии самой соответствующей категории).
Отсутствие множественного или (реже) единственного числа существительных—явление нередкое. Говорящих удивляет, когда в этом отношении отличаются существительные, семантически близкие, ср. след, шутку:
Слово «счастье»не имеет множественного числа, а «несчастье» — имеет.
Из более редких явлений отметим отсутствие отдельных падежных форм. Так, слово грёза имеет полную парадигму, а у близкого по значению слова мечта затруднительна почему-то форма родит, падежа множ. числа (мечт?). И дело, видимо, не в фонетическом облике слова — форма мачт (от мачта) никого не смущает. Еще несколько примеров:
(1) Но он свинину ест не часто,
Желудок берегя,
И знает, что земные яства Имеют берега (Д. Самойлов).
(2) И. С. Тургенев обращает внимание на «странность» некоторых форм глагола отсрочить•
Итак, Вы опять отсрочили свой приезд, любезнейший Анненков. Боюсь я только, как бы Вы, все отсрочивая да отсрочивая (экое странное слово) — совсем к нам не пожаловали (И. Тургенев — И. В. Анненкову).
«Странность» чередования гласных о /а в глаголе отсрочить и в других русских глаголах отмечают и современные авторы:
Хватит отсрочивать, пора подытоживать! (А. Кнышев, Уколы пера).
Сходным образом А. Белый обыгрывает необычность страдательного причастия наст, времени от глагола спирать, а А. Чехов — формы родительного падежа существительного чепуха:
(1) Комната не запиралась: ни ночью, ни днем (...) унести было нечего, кроме книжек (...) их и тащили; остальное—рваны, тяжелейший бюст Данте был не спи-раем (А. Белый, Начало века).
(2) Фраза «'Vanitas vanitatum et omnia vanitas» (Чепуха чепух и всяческая чепуха) выдумана флегматиком (А. Чехов, Темпераменты).
Впрочем, таких случаев («пустых клеток») не так уж много. Поэтому, например, отсутствие 1-го лица ед. числа у глагола победить (побежу? победю?) обыгрывают многие авторы, в том числе В. Высоцкий (Чуду-юдуя и так победю) и Б. Заходер:
Хорошо быть медведем, ура!
Побежу«
(Нет, победю!)
Победю я и жару и мороз,
Лишь бы медом был вымазан нос!
Победю«
(Нет, побежду!)
Побежду я любую беду («Винни-Пух и все-все-все»),
Ср. также шутливый диалог: Ты чего ходишь, бузишь?—Кто, я бужу?
На затруднительности образования формы родит, падежа мн. числа слова кочерга (кочерг? кочерег? кочерёг?) М. Зощенко построил, как известно, целый рассказ. (Напомним, что авторитетные справочники, напр. [Зализняк 1977], [Еськова 1994] однозначно рекомендуют здесь форму кочерёг, указывая, впрочем, на ее затруднительность.)
Аномальным представляется говорящим (особенно детям) явление супплетивизма:
—Ах ты, стрекоза!— сказала мать своей трехлетней Ирине.
—Яне стрекоза, аялюдь! (К Чуковский, От двух до пяти).
Более редкий случай обыгрывания дефектности парадигмы — обыгрывание отсутствия множественного числа у местоимения некто в самопародии Л. Андреева, написанной им для «Чукоккалы»:
Солнечное затмение. 2 ч. 10 м. Темнеет. Темнеет. Чуковский прыгает в восторге. Темнеет
