«Русский вопрос» в 1917 — начале 1920 г.: Советская Россия и великие державы - [125]
12 сентября 1919 г. из Парижа пришло сообщение о том, что Румыния настаивает на признании державами Согласия независимости Украины, в расчете на то, что это придаст вес их соглашению с С. В. Петлюрой о Бессарабии. Румынский министр Антонеску заявил, что Румыния предпочитает иметь своим соседом независимую Украину, а не Россию, которая может потребовать возвращения Бессарабии. Польша поддержала требование Румынии из-за отказа Петлюры от каких-либо претензий в Восточной Галиции, тогда как Россия никогда не допустила бы оставления Восточной Галиции за Польшей. Румыния, сказал Антонеску, легче уступила бы по другим вопросам, если бы союзники признали независимость Украины, что дало бы ей возможность заключать международные соглашения[720]. Румынская делегация на конференции опровергла сообщения о присоединении румынских войск к войскам Деникина.
А в Лондоне в те дни продолжалась кампания против У. Черчилля. Так, Daily Express от 13 сентября потребовала его отставки, как человека, лишенного доверия нации. Генерал Моррис в Daily News настаивал на прекращении английской интервенции в России и запрещении отправки военных материалов в Финляндию, Эстляндию и Архангельск, он был уверен, что попытки наступления на Петроград обречены на неудачу, так как большевики вооружены и организованы гораздо лучше, чем весной[721].
Каждый раз, когда на Парижской конференции поднимался «русский вопрос», неизбежно упоминались и Прибалтийские страны, которым была уготована роль либо «санитарного кордона» против распространения большевизма, либо плацдарма для борьбы с ним.
20 августа 1919 г. союзные державы опубликовали декларацию о признании независимости Прибалтийских стран, с оговоркой, что окончательно этот вопрос будет решен после урегулирования взаимоотношений с Россией или после третейского решения Лиги Наций. После того, как 31 августа 1919 г. Советская Россия предложила Эстонии заключить мир, признав ее национальную независимость, а 11 сентября сделала такие же предложения Латвии, Литве и Финляндии, началась острая борьба советских и западных дипломатов за привлечение на свою сторону прибалтийских и других малых государств. 10 октября 1919 г. Ж. Клемансо обратился к правительствам этих стран с нотой о присоединении к блокаде большевистской России. Такая же нота была направлена и правительству Германии. В свою очередь, советское правительство в ноте от 20 октября доводило до сведения германского правительства, что будет считать враждебным актом присоединение Германии к блокаде и примет соответствующие ответные меры[722]. Такая же нота была послана Швеции, Норвегии, Дании, Голландии и Швейцарии. Федеральный Совет Швейцарии в ответ на предложение Антанты принять участие в блокаде России заявил, что разрыв дипломатических отношений с Россией последовал уже после того, как она вмешалась путем своей пропаганды во внутренние дела Швейцарии, а ее подданные подверглись преследованиям в России. Вслед за этим были приостановлены и торговые отношения, так что Швейцария уже отчасти объявила блокаду России и предложение союзников является лишним. Федеральный Совет заявил далее, что он солидарен с Антантой в том, что блокада объявлена только Советской России[723].
Швейцария была солидарна со странами Антанты в ее обвинениях против Советской России, в то время как другие нейтральные страны, в особенности Скандинавские, старались смягчить вынесенный России приговор: торговые отношения России и Скандинавских стран не прерывались.
Германия ответила Франции, что сомневается в успехе блокады, другие страны промолчали. В немецкой прессе тех дней писали, что Германия должна отвергнуть предложение о блокаде России, но не следует считать это стремлением помочь советской власти, поскольку весь мир знает, что правительство России относится с фанатичной враждебностью к германскому правительству. Между Германией и Советской Россией уже практически установились именно такие отношения, которых требовали союзники. Среди западной прессы более умеренную позицию занимала газета Berliner Tageblatt, считавшая, что Германия не может ответить прямым отказом союзникам, следует быть реалистом и сделать какое-либо конкретное предложение. Этого взгляда, видимо, придерживалось и германское правительство. В его полуофициальном сообщении отмечалось, что если Германия совершенно откажется принимать участие в борьбе с большевизмом, то потеряет доверие русской буржуазии, между тем гибель большевизма уже недалека[724].
5 декабря 1919 г. в Юрьеве (Тарту) российские дипломаты, в числе которых был и А. А. Иоффе, начали переговоры с Эстонией, оказавшиеся весьма длительными и трудными. 31 декабря удалось подписать договор о приостановке военных действий между Советской Россией и Эстонией, а 30 января 1920 г. — между Россией и Латвией; и только 2 февраля 1920 г. — мирный договор между РСФСР и Эстонией, первый мирный договор с европейским государством, приведший к установлению дипломатических отношений. Если советское правительство согласно признать независимость балтийских государств, то нет больше и повода для ведения войны, — заявил эстонский министр иностранных дел — «Эстония не желает свержения советского правительства, тем более, что со стороны западного русского правительства и колчаковцев существует постоянная угроза независимости окраинных государств»
