Русский ураган. Гибель маркёра Кутузова - [20]

Жюст Фонтен

Поезд подъезжал к Ярославлю, и Дмитрия Емельяновича охватывал такой же восторг, какой испытывает сбежавший каторжник, почувствовав, что за ним нет погони. Выкрутасов бежал от Москвы, от Тамары и Марины, от Жендоса и Людвига. От Раисы и Гориллыча, наконец. Он ехал в поезде, но ему казалось, он снова летит, как во сне и как в те секунды, когда его подхватил и понес порыв ветра на Цветном бульваре. Всю дорогу его распирала радость. Он готов был заливаться щекотным детским смехом по любому поводу. Его смешило и радовало, что от Марины ему достался мобильный телефон, а от Тамары — нецелованная «береттка». Он хохотал, когда сосед по плацкарте сказал своему попутчику: «После этого ты не Вячеслав, а Бизнеслав!» Вагон был на редкость новенький и чистенький, и Дмитрий Емельянович пошутил:

— Хорошая нам плацкарта попалась, нецелованная.

После этого он подружился со своими попутчиками и распил с ними две бутылки водки, начхать, что оба коммерсанты. О себе же он сообщил им, что едет на тренерскую работу. Подумал и добавил:

— А еще у меня там старинная любовь живет, ребята.

— А на тренерскую — в «Шинник», что ли? — спросил Бизнеслав.

— Ну а куда же! Будем выводить ваш «Шинничек» в чемпионы страны. Я у вашего главного тренера консультантом устраиваюсь. А оклад мне копейка в копейку такой же, как ему, дают.

— Москва не пустит нашего «Шинника» в чемпионы, — усомнился друг Бизнеслава Игорь.

— А мы у нее спрашивать не будем, — подмигнул Дмитрий Емельянович. — Хотите открою вам один секрет?

— Интересно бы, — оживился Бизнеслав.

— Когда-то я был знаком с самим Львом Ивановичем Яшиным, и он открыл мне страшную тайну. Особый метод забивания голов. И этот метод я буду использовать у вас в Ярославле.

— Почему ж раньше не использовали? — спросил Бизнеслав. — Вон сколько лет мы в мировом футболе из задницы торчим, только пятки светятся.

— Ну, так тоже нельзя говорить, — обиделся за отечественный футбол Дмитрий Емельянович. — Достижений много.

— Ну да, а вот сейчас чемпионат мира идет, — возразил Игорь. — А нас на нем нет.

— Между прочим, на предыдущий чемпионат, если помните, ни Англия, ни Франция не попали, — отбил удар Выкрутасов. — Но главное — Лев Иванович завещал мне, что тайна его заработает только в последний год двадцатого столетия, а начиная с двадцать первого века мы пойдем шерстить направо-налево и Англию, и Италию, и немчуру, и бразилейру.

— Что-то не очень-то верится, — усомнился Бизнеслав. — Я вот тоже, когда свой бизнес создавал, нам говорили, что в двадцать первом веке наступит эра России и мы во всех отраслях заткнем за пояс и Европу, и Америку, и Японию. Да что-то с каждым годом все хуже и хуже, никакого просвета. Не пахнет эрой России, сколько ни нюхай.

— А что нюхать? Пить надо! — сострил развеселый Выкрутасов, разливая по стаканам остатки из второй бутылки.

Он очень хорошо подгадал пофорсить своей вилами по воде писанной тренерской работой при самом подъезде к Ярославлю. Не успели они допить водчонку и закусить, поезд стал тормозить и в окнах замелькали привокзальные постройки.

— Ну что ж, — сказал Бизнеслав, — желаю сделать наших остолопов чемпионами.

— А вам — не вешать нос, — ответил Выкрутасов. — Грядет, грядет эра России! Сначала затрещит, ломаясь, система мирового футболизма, а потом и все остальные к нам под ноги падут.

— Если что, милости просим, — Бизнеслав протянул свою визитку.

— Я еще новых не завел, — извинился Выкрутасов. — Но если что, сами найдете меня через команду.

Про старинную любовь Дмитрий Емельянович нисколько не наврал. Здесь, в Ярославле, и впрямь жила у него одна зазноба, причем — на улице Валентины Терешковой. Это хорошо, потому что, живи она на улице Победы, Свободы, Советской, Ленина, Кирова или Свердлова — вряд ли упомнишь, а Валя Терешкова ни с каким Ушинским или Урицким не перепутается, первая женщина-космонавт.

Почему Ярославль? Объяснить очень нетрудно. Дмитрия Емельяновича манил простор, а это слово у русского человека неизменно сочетается с понятием Волги. Волжские просторы. А они особенно хороши в Ярославле. Смотришь с высоты на широченный волжский разлив, и дух захватывает. В памяти у Дмитрия Емельяновича вставал лебединый образ белоснежной ротонды, в которой он упоенно целовался с этой… ну как ее? Имя девушки почему-то напрочь выскочило из его памяти. Даже как-то обидно. Но на это у него был заготовлен хороший ход.

Вместе с великим московским клубом Выкрутасов приезжал в Ярославль двенадцать лет назад. Да, именно в том восемьдесят шестом году, когда он якобы забивал голы вместо Беланова на чемпионате мира в Мексике, и она… как же ее?!.. допустим, Валечка, работала в гостинице «Волга», где размещались московские футболисты. Они сошлись быстро и легко, целовались до умопомрачения, но дальше этого дело не заплыло. Валечка ссылалась на недомогание, а он и рад был не нарушить обет верности своей Раисе. Если б он тогда знал, как Раиса обойдется с ним в разгар лета девяносто восьмого!

Попрощавшись на вокзале с двумя попутчиками-бизнесятами, Дмитрий Емельянович сразу отправился глядеть на волжские просторы. Трамвай перенес его на другой берег Которосли, забросил на гору, и вот уже Дмитрий Емельянович стоит на высоком берегу в белоснежной ротонде, и слезы текут из глаз его, ползут по щекам, охлаждаемые веселым ветерком.