Русский сбор - [7]
Шрифт
Интервал
До Ханоя.
В Праге выпал чёрный снег.
Что-то чавкает генсек.
С перепоя.
Подтекает мой сосед —
Хоть за стенкой, мочи нет —
Коммуналка.
Мне, пожалуй, 8 лет.
Помирает наш сосед, —
А не жалко.
Ледовое побоище (1969)
На чемпионате мира по хоккею, перенесённому из Праги в Стокгольм, при равном со сборной Чехословакии количестве набранных очков первенство было отдано советской сборной.
Учтена была лучшая разница забитых-пропущенных на чемпионате шайб. Но обе личные встречи на чемпионате сборная Чехословакии выиграла.
Тот, кто помнит защитника Сухи,
Кто вкусил его паса тягу,
Помнит также, как русские суки
Расстреляли весеннюю Прагу.
Тот, кто слышал щелчок Недамански,
Братьев Холиков лёгкие клюшки,
Не забудет русские танки.
Сухо щёлкали мокрые пушки.
Комбинация в лоб – простая:
Брежнев сам заказал поминки.
Дождь был тёплым, но лёд не таял,
Хоть и плакали Новак с Глинкой.
Как штрафная рота, Старшинов
Пробивал оборону боком.
Так вломились в город старшины,
И ослепло Карлово око.
Карлов град – убиенный Авель
От руки братана большого.
И отправился в ссылку Гавел
Под ударов градом Петрова.
Сбита шляпа с в плаще мужчины —
Документом эпохи спорной
Вот он встал перед бронемашиной,
Как вратарь этой чешской сборной.
Лоб кровавым пятном отмечен.
Взгляд побитой, но гордой собаки.
Соцализм с лицом человечьим,
Как у Якушева после драки.
Дубчек нервен, что твой Хрбаты.
Заметался судья матрасом…
Это тоже ведь наши ребята,
А Рогулин их по мордасам!..
…Всех в Европу потом позвали,
Кто познал от нас горькой доли.
И чего мы им не проиграли —
Ну хотя б на ледовом поле.
1990
На Лены именинах он был на Филиппинах,
Оттуда отправлялся на выставку в Хонсю.
Хоть пагоды Манилы и нас с тобой манили,
Но мы-то заправлялись у Леночки вовсю.
От питерской мокроты, спасаясь водкой с потом,
Мы двигались сквозь бури, по январям гудя.
А он – проведал кто-то – приблизился к Киото
И там, набравшись дури, выпячивал грудя.
Однажды штемпель гулкий – ероглиф с загогулькой
Поведал нам, что хватит! – не может пить сакэ.
А я с тобой, сутулкой, бегу по переулкам,
Чтоб в дашкиной кровати – кубинского стакэ!
Приделав крылья к Мазде, хотел сказать нам здрасте,
Но оказался званым в Калькутту на приём.
Мы ж вечером у Насти – портвейновые страсти
Заполонили ванну – и полоскались в нём.
Кому, скажите, гаже: ещё в единой лаже,
От центробежных кружев не лопнушей вполне,
В немыслимом кураже всё пьющим, воздух даже,
Иль тем, кто обнаружил себя в иной стране.
На утро у Полины с башкой, до половины
Разбитою невинно от пакости такой:
Ведь жёлтую текилу с корицей-апельсином,
А белую текилу с лимоном и сольцой.
Лавочка (1997)
Кто когда-то отсидел.
Кто ни разу не сидел.
А теперь вот не у дел
Просто так себе сидел.
Костя пил, Борис не мог,
Коля нажимал курок.
Лёва бил Мусе в пятак,
Миша забивал косяк.
Потому что бригадир
Третий день не приходил.
Без команды, как без глаз,
Лучше, когда есть приказ.
Пять стволов, конечно, сила,
Только верная могила
В драку без команды лезть —
Бригадир на то и есть.
Дело было вечером,
делать было нечего.
То ль от скуки, то ль от злости,
Но сказал ребятам Костя:
– А из нашего окна
площадь Красная видна,
а из вашего окошка
только улица немножко.
Мишка, впрыснув героин,
Указал на карабин:
– У меня с таким прицелом
Вся контора под обстрелом!
– А на что тебе контора? —
чай, до выборов не скоро.
– Выбора, конечно, клёво, —
Процедил с ухмылкой Лёва, —
– Только оба вы лохи,
А дела у нас плохи.
Всё бы было ерунда,
Кабы не была б среда.
В среду – был такой базар —
Чистить Западный базар.
Там по сведеньям РУБОПа
Снова слишком черножопо.
Тут откликнулся Муса:
– Автандил такой лиса —
Каждый рынок знает ход —
Хитрость города берёт!
– Завтра будешь рыть могилу
Для Вахтанга с Автандилом,
Так что, Муся, не пужай, —
Подытожил Николай.
Только к этому моменту,
Накачав ингридиентов,
Мишка начал наезжать —
Он втянул дорожек пять.
– У меня в кармане гвоздь.
А у вас?
Костя думал: пидарас —
Началось.
– У меня в кармане газ —
Это раз,
А в другом Крепень-Трава —
Это два.
И к тому ж сегодня кошка
Родила вчера котят.
Котята выросли нормально,
А пить текилу не хотят.
А в Иране два имама
Отправляются в полёт,
Потому что у имамов
Есть ковёрный самолёт.
Ласково заметил Лёва:
– Мама – лётчик? Что ж такого.
Вот у Коли, например,
мама милиционер!
Лучше б, типа без вещей,
Мамы не было ваще!
Все тотчас повеселели,
Посмеялись, погалдели —
Чья, куда, в какую мать,
И, конечно, услыхать
В перепалке не смогли б,
Как подъехал чёрный джип.
В чёрных джинсовых костюмах
Из него, как бы из трюма
Или словно из могилы,
Вышли люди Автандила.
На цепочке для часов
Бригадира без зубов
Подвели они к квартире.
Стукнул – раз, два, три, четыре.
Промычал пароль насквозь.
Дверь открылась – понеслось.
Дело было вечером.
В среду, как намечено,
В луже крови между тел
Кто лежал, а кто сидел,
Заслонившись веками.
Делать было некому…
Трубы горят (март-2000 / август-1991)
Тогда казалось: звуки труб —
Не зреньем – слухом —
Пробудят к жизни этот труп,
К простору духа.
Нам выпало тогда болеть
Киношной славой:
Вы их свалили – охуеть!
Ребята, браво!
Он ни хорош был и ни плох,
Ну, как бы лакмус…
Но только быстро сдал и сдох
Романтик-август.
Кино, понятно, аппарат —
Имеет ручку.
И вот уж крутится назад
На с прошлым случку.