Русский самородок - [23]

Писемский закашлялся, передохнул и, умолкнув, направился к выходу.

– Кто это такой? – спросил Сытин Микешина.

– Следовало бы вам знать его, Иван Дмитриевич, это писатель Писемский.

– Ах ты господи! Какое неудобство получилось. Как же, знаю, читывал, а в лицо первый раз вижу.

– Доживает старик, – сказал Микешин, – без извозчика он не ходок…

– Не ему бы доживать, а вот нам пора бы и свертываться, – проговорил Миша Евстигнеев – один из самых активных авторов Никольского книжного рынка.

«ПОДВОРОТНЫЕ» ПИСАТЕЛИ

В свое время Петр Первый предпринял доброе дело – заменил церковнославянский шрифт более удобным, гражданским. В царствование Петра были изданы первые научно-познавательные, учебные книги, отпечатанные «новоизобретенною амстердамскою азбукою». В основном, это книги переводные с иностранных; среди них были по истории, по теории государственного устройства, географии, геометрии, астрономии, «Притчи Эзопа», «Приклады како пишутся комплименты» и другие, свыше сотни названий.

В большинстве своем эти книги печатались в Амстердаме тиражами весьма незначительными и не находили в петровской России должного сбыта, так как грамотные люди тогда были редкостью.

В 1703 году, в год основания Петербурга, Петру жаловался один амстердамский издатель русских книг, что он терпит убытки, что русские приезжие из Архангельска купцы их не берут: «Понеже охотников (т. е. читателей. – К. К.) в землях вашего царского величества зело мало».

И не только в петровские времена, но и позднее читателей в России почти не прибывало. И эти книги петровской эпохи не расходились, лежали на складах, и если были нужны, то крайне узкому кругу знатных персон.

Спустя полвека после смерти Петра ценнейшие издания лежали, не находя сбыта. Позднее люди, ведавшие залежами петровских изданий, распорядились употребить их на обертку и на папки к переплетам новых книг. Таким способом было истреблено несколько тысяч экземпляров петровских календарей, ведомостей и указов.

При Екатерине Второй возникло издательство замечательного русского просветителя Николая Ивановича Новикова.

Новиков двинул далеко вперед книжное дело. Способных русских писателей в то время было не так уж много. Новиков также был вынужден издавать в основном книги, переведенные с иностранных языков. Он был не только издателем, но и первым русским книготорговцем. Книги издателя Новикова продавались в его собственных лавках в разных городах империи: в Вологде, Ярославле, Твери, Туле, Казани, Киеве, Смоленске и других.

За короткий, двенадцатилетний, срок Николай Иванович Новиков сумел выпустить четыреста пятьдесят пять книг. В большинстве своем это были умные, содействовавшие образованию книги, впервые появившиеся на русском языке. Из столь большого числа изданий епископ Платон выделил шесть книг «зловредных, развращающих добрые нравы и ухищряющих подкапывать твердыни святой нашей веры». Это были книги масонские, посвященные деятельности «вольных каменщиков», книги, за которые Екатерина Вторая заключила знаменитого русского просветителя в Шлиссельбургскую крепость.

Можно удивляться многогранной издательской деятельности Новикова, оставившего по себе на вечные времена добрую память и ставшего вдохновляющим примером для книжников Смирдина, Плавильщикова, Сытина, Сойкина и других, пользовавшихся в известной мере идеями и опытом этого умного а образованного издателя.

Кроме издания множества полезных книг Новиков улучшил московскую газету, впервые издавал при ней бесплатное приложение «Детское чтение», он выпустил первый словарь русских писателей. Трудность такого издания невероятна, если принять во внимание, что в то время не было понятия о каталогах и собрать сведения о писателях стоило огромного труда. И тем не менее появился в свет Новиковский «Опыт исторического словаря о российских писателях», в предисловии к которому, между прочим, было сказано:

«…не может быть неведомо и то, что все европейские народы прилагали старание о сохранении памяти своих писателей, а без того погибли бы имена всех, прославившихся в писании мужей. Одна Россия по сие время не имела такой книги, и, может быть, сие самое было погибелью многих наших писателей, о которых никакого ныне мы не имеем сведения».

В словаре значилось триста семнадцать авторов, видное место уделялось Феофану Прокоповичу, Ломоносову, Кантемиру и Тредиаковскому. Сорок епископов, владевших пером, также попали в этот словарь. Но были среди писателей и такие, которые не печатались, но значились в словаре, как авторы рукописных книг, хранившихся в императорской библиотеке.

Новиковские издания, от первой и до последней книги, по своему содержанию и направлению были, разумеется, намного выше нахлынувшего впоследствии лубка; но из-за недостатка грамотности в народе не удалось им проникнуть до глубин деревенских, где в то время еще кое-кто ухитрялся вести свои записи на бересте, торговые сделки отмечать на кожаных бирках и пользоваться шестигранной рубцеватой палкой, заменявшей календарь.

И только, когда мало-помалу стала проникать в деревню грамотность, появилось беспредельное поле деятельности для издателей-лубочников и поставщиков лубочной литературы – авторов, ютившихся в подворотнях, под Никольскими и Ильинскими воротами, где находились издатели-книгопродавцы. Эти «подворотные» авторы мало повинны в том, что они были такими. Всякому овощу свое время зарождения, созревания и отмирания.