Русский романс - [17]

Парка их пресекла дни.

Я остался сиротою;

Горести со мной одни!

О любовь! ты подкрепляла

Дух, размученный тоской;

Сердце ты еще питала,

Облегчая жребий мой.

A теперь меня лишаешь

И последних ты утех;

К горю горе прибавляешь —

Ты несчастий злее всех!

Ты, кем я горю, пылаю,

Кем привязан к жизни сей;

Ты, кого я почитаю

Божеством души моей!

Страсть мою ты презираешь!..

Нет уж боле сил терпеть.

Знать, ты смерти мне желаешь —

Мне не трудно умереть.

Кто, как я, с тобою страстен,

Чья вся жизнь лишь бед полна,

Ах! тому, кто столь несчастен,

Смерть не может быть страшна.

Я надежды всей лишился:

Без надежды можно ль жить?

Если ж я страдать родился,

Жизнь я властен прекратить.

Жизнь! тебя я покидаю…

К вам, родители, иду;

Смерть с веселием встречаю —

В ней я счастие найду.

<1796>

НИКОЛАЙ ШАТРОВ (1767–1841)

30. Песня («Катя в рощице гуляла…») [49]

Катя в рощице гуляла,

Друга милого искала,

Кой клялся ее любить,

Всякий вечер с нею быть.

Но уж солнце закатилось,

Небо ясное затмилось,

На цветы роса падет,

А сердечный друг нейдет!

Уж и полночь наступает,

И над рощею сияет

В мраке полная луна,

Катя в роще — всё одна.

Всё одна и понапрасну,

Обольщая душу страстну,

Друга ищет, друга ждет,

Другу голос подает.

Друг нейдет — и всё немило:

Сердце в Кате приуныло;

Стала Катя тосковать,

И не знала — что начать!

Руки белые ломила,

То стояла, то ходила,

То смотрела сквозь лесок

И кляла свой лютый рок.

«Милый!» — Катя говорила.

«Милый», — роща повторила.

«Иль пришла моя беда?»

Отвечала роща: «да!»

Катя вдруг остановилась,

Испугалась — чувств лишилась;

И казалось ей в тот час,

Что и лунный свет погас.

Мысли все у ней смутились,

Слезы градом покатились:

Исчезал огонь в глазах

И румянец на щеках.

Роща стала ей ужасна;

И без друга Катя страстна,

Заливался слезой,

Понесла тоску домой.

<1798>

С. МИТРОФАНОВ

31. Песня («За горами, за долами…») [50]

За горами, за долами,

За лесами, меж кустами

          Лужочек там был.

На лужке росли цветочки,

Вокруг милы ручеечки

          Блистали в струях.

Птички нежны песни пели,

Слышны там были свирели,

          Соловей свистал.

Вся природа веселилась,

И утеха там резвилась,

          Веял ветерок.

Недалёко был там холмик,

А на холмике был домик,

          На всей красоте.

Подле домика дубочек,

Где сидел душа-молодчик

          В кручине, в тоске.

Поджав рученьки сидел,

На цветочек всё смотрел —

          Песенку запел.

Ах! ты милая моя!

Миловидная моя!

          Скушно без тебя.

Все кусточки и листочки,

И прекрасные цветочки

          Здесь не веселят.

Они грусть лишь умножают,

Мне тебя напоминают,

          Как резвились здесь.

Мы играли в мотылечки,

И любовь плела веночки

          Всякий вечерок.

Целовались, миловались, —

Птички, глядя, любовались,

          Как любились мы.

А теперь в несносной скуке,

Душенька, с тобой в разлуке —

          В смертельной тоске.

Нет минуты, ни часа,

Чтоб не зрелася краса

          В сих твоя местах.

Где всегда часто гуляли,

Песенки с тобой певали,

          Сидя на траве.

Вдали эхо раздавалось,

И сердечко восхищалось

          Среди всех отрад.

Без тебя здесь всё не мило —

Всё не мило, воё постыло;

          Скрылся свет от глаз.

Сердце ноет, ноет, ноет;

Во разлуке плачет, стонет

          Добрый молодец.

Не тужи, не плачь, детинка;

Ты мне жалок, сиротинка!

          Увижусь с тобой

Опять будем мотылечки,

И по-прежнему дружочки

          С тобой, милый друг.

<1799 >

ИВАН ДОЛГОРУКИЙ (1764–1823)

32. «Без тебя, моя Глафира…»

Без тебя, моя Глафира[51],

Без тебя, как без души,

Никакие царства мира

Для меня не хороши.

Мне повсюду будет скучно,

Не могу я быть счастлив;

Будь со мною неразлучно,

Будь со мной, доколе жив!

Ни богатства не желаю,

Ни в большие господа;

Всё другим то уступаю,

Будь лишь ты со мной всегда.

Вот одно мое желанье!

У меня другого нет;

Без тебя — вся жизнь страданье,

Без тебя — пустыня свет.

Я люблю тебя всех боле,

Я люблю одну тебя;

В толь приятной сердцу доле

С кем сравняю я себя?

Ах! ни с кем, ни с кем, конечно!

Только ты люби меня;

Буду счастлив, будешь вечно

Ты мой друг и жизнь моя!

1790-е годы

ПЕТР ШАЛИКОВ (1765–1852)

33. Русская песня («Нынче был я на почтовом на дворе…») [52]

Нынче был я на почтовом на дворе —

Льстил себе найти от миленькой письмо,

И — пошел назад с унылою душой.

Нет письма!.. нет сердцу радости ни в чем!

Ах! давно, давно не пишет уж ко мне

Та, которою на свете я живу;

Та, котора уверяла так меня,

Что в разлуке ей отрада только в том,

Чтоб писать ко мне… о горести своей!..

Что ж мешает ей в отраде той теперь?

Что мешает сердце друга оживить?

Неужель забыт я милою моей?

Неужели сон был счастие мое?..

Нет, не может статься этого вовек!

Я довольно знаю милую мою:

Ее сердце не умеет изменить;

Ее сердце век останется моим —

Знать, свободного и в тереме своем

Не имеет она времени часа;

Иль препятствуют недобры люди ей

К другу грамотки чрез почту посылать…

Но, что б ни было причиною того, —

Лишь была б здорова милая моя!

<1801>

АЛЕКСЕЙ МЕРЗЛЯКОВ (1778–1830)

34. «Я не думала ни о чем в свете тужить…» [53]

Я не думала ни о чем в свете тужить,

Пришло время — начало сердце крушить;

С воздыханья белой груди тяжело!

То ли в свете здесь любовью прослыло:

Полюбя дружка, от горести изныть,

Кто по сердцу мне, не сметь того любить?

Злые люди все украдкою глядят,