Русский орден внутри КПСС. Помощник М. А. Суслова вспоминает - [44]

Еще тревожнее и трагичнее обстояло дело с боевыми дружинами черносотенцев. Добившись «успокоения», Столыпин под напором «демократической общественности», то есть евреев, согласился разоружить и свою собственную единственную реальную силу против иудо-масонского терроризма. Проникшие во власть масоны давили на губернаторов, и те стали запрещать боевые организации Союза Русского Народа. Так было сначала в Одессе (кстати, с ведома Столыпина), Астрахани, Иркутске, потом в обеих столицах. Мало что «черные сотни» — то есть сам русский народ Столыпин разоружил. «Черносотенцам» порой не разрешалось устраивать даже благотворительные вечера, отказывалось в разрешении проводить собрания.

Историки утверждают, что «покровителями черной сотни зарекомендовали себя петербургский градоначальник В.Ф. Фон дер Лауниц и ярославский губернатор А.А. Римский Корсаков». Но обеих вынудили уйти со своих постов. Став сенатором, А.А. Римский-Корсаков демонстративно подписывался «Член Главного Совета Союза Русского Народа».

А вновь назначенные губернаторы уже опасались показывать своим симпатии к Союзу Русского Народа. «Жидовствующие» спешили порадоваться. Вот одна такая мемуарная запись: «Новый губернатор приехал, но не черный, а для всех одинаковый, и черная сотня потеряла свое могущество и славу».

Давление новых «умеренных» губернаторов и полиции на «черносотенцев» так резко возросло, что черносотенные организации повсеместно свертывали свою деятельность. Но Столыпин не почувствовал, что и власть его тем самым зашаталась, а безопасность, которую до этого брала на себя «черная сотня», свелась к нулю. Столыпин не внял предупреждению Союза Русского народа, чтобы почистить полицию от лиц, заподозренных в масонстве и убрать прежде всего из собственного окружения омасоненные личности, вроде генерала Курлова. Он побоялся испортить отношения с «жидовствующими». Ну, а итог мы знаем — убийство еврейским террористом самого Столыпина при сознательном попустительстве связанных с масонством чинов в полиции, прежде всего того же Курлова. Почитайте воспоминания генерала П.Г. Курлова — товарища министра внутренних дел при Столыпине, то есть его собственного заместителя. Курлов практически не скрывает, на кого работал, и почему Столыпина полиция дала возможность убить еврейскому террористу.

Столыпин перестал опираться на Союз Русского Народа, и с этого дня был обречен. (Кстати, так было и со Сталиным, когда он, создав «ленинградское дело», отвернулся от «ждановцев», от своей опоры на «Русскую партию», и тут же прочно попал в иудейские сети Берии, изолировавшего Сталина и несомненно в компании с Хрущевым и Маленковым поторопившего его смерть.)

Сейчас наши исследователи не прочь побрюзжать на «грубоватую и недостаточно умелую» работу Союза Русского Народа, которая — цитирую — «зачастую лишь отпугивала возможных сторонников. Наиболее популярный деятель их Пуришкевич, шумный оратор и литератор, в исторической перспективе удивительно соответствует Жириновскому, хотя и был тот русским дворянином, а не “сыном юриста”. Отсюда логично последовали все слабости и несчастный конец всего движения и его вождей». Семанов прав в сравнении. Жириновский действительно использовал фразеологию Пуришкевича. Но Жириновский — это Азеф сегодня. А Пуришкевич уничтожил Распутина и заклеймил «распутиновщину», которая целиком состояла из евреев и «жидовствующих». И уже одно это снимает с него всякие подозрения в провокаторстве и «азефовщине». Вы можете себе представить Жириновского, организующим уничтожение Чубайса?

А знаменитая реплика Пуришкевича в 3-й Думе? Современники вспоминали: «Речь правого депутата прерывалась неистовым шумом, криками и бранью из ложи прессы. Выведенный из себя Пуришкевич вдруг прекращает свою речь и, протягивая указательный палец в сторону ложи печати, пронзительно на весь зал кричит: «Посмотрите же наконец на эту черту еврейской оседлости!» Весь зал поворачивает головы. Добрая сотня смущенных внезапным вниманием зала лиц глядит из этой ложи. Причудливая смесь и многообразие еврейских физиономий. Секунда тишины — и громкий хохот всей Думы сотрясает стеклянный потолок. В Думе смеялись, а надо было плакать. Ничего не было смешного в том, что все думские речи и вся думская и правительственная деятельность передавалась Русскому народу почти исключительно евреями и в еврейском освещении. То, что действительно происходило в Таврическом Дворце, видела и слышала какая-нибудь тысяча человек. Но сотня миллионов русского народа узнавала обо всем лишь через газеты, телеграфные агентства и журналы. И все эти сведения составлялись, подгонялись, подделывались и объяснялись так, как это требовалось иудо-масонству. Бесчисленны были случаи, когда правым членам Государственной Думы газетные «отчеты» приписывали прямо противоположное тому, что они говорили. Понадобилось всего десять-двенадцать лет, чтобы почти вся думающая и читающая Россия исполнилась доверием и уважением к «их» партиям, которые восхвалялись, и недоверием, почти ненавистью к тем, кто в действительности стояли за Русский народ».