Русский мат - [26]

В результате подобной политики остался незамеченным огромный пласт народного творчества, который не только постоянно существовал рядом с нами, но и постоянно развивался, принимал новые формы.

Удачная частушка всегда должна быть новой, так как в основе ее часто лежит экспромт, но возникнуть она могла лишь на базе прочих фольклорных традиций. Частушка по форме и содержанию всегда вторична, она складывается из уже готовых формул, в ней используются фразовые обломки других фольклорных текстов, готовые зачины и концовки, нередко новая частушка является пародией на всем известную старую.

Феноменальной же особенностью непристойной частушки является, на наш взгляд, то, что экспромт, импровизация являются не только способом, но и средством создания текстуального образа. Он возникает часто на границе старого и нового.

Как правило, спокойное, всем известное начало сигнализирует о "навороченном", разухабистом конце текста и наоборот, " сильное" начало сочетается с неожиданно пристойным концом, выводом, моралью.

Например:

На горе стоит сосна,

Ветка к ветке клонится.

Парень девушку ебет,

Хочет познакомиться.

По реке течет вода,

Из колодца сочится.

Несмотря на жизнь плохую

Поебаться хочется.

Или:

Разнесу деревню хуем (на хуй)

— От конца и до конца.

— Сын, не пой военных песен,

Не расстраивай отца.

Вариативные тексты часто складываются в целые циклы, либо с одним и тем же началом, например, "Как на Киевском вокзале…", либо в циклы, в основе которых лежит один и тот же текст, варьируется лишь последняя строчка. Приведем один из наиболее популярных:

Я не знаю, как у Вас,

а у нас на Пресне

два врача в пизду глядели,

распевали песни.

Я не знаю, как у Вас,

а у нас в Неаполе

два врача в пизду глядели,

слюнки так и капали.

Я не знаю, как у Вас,

а у нас в Валенсии

два врача в пизду глядели,

думали о пенсии.

Я не знаю, как у Вас,

а у нас в Анапе

два врача в пизду глядели,

надевали шляпы.

Я не знаю, как у Вас,

а у нас в Брабанте

два врача в пизду глядели,

завязали бантик.

Я не знаю, как у Вас,

а в Константинополе

два врача в пизду глядели,

думали, не жопа ли?

Разумеется, приведенный здесь цикл является достаточно поздним, а качество рифмы свидетельствует о профессионализме авторов.

Однако большинство непристойных частушек являются подлинно народными, сочиненными во время народного гуляния. Что интересно, собиратели фольклора начала 20 в. отмечали, что по тематике частушки могут быть совершенно различными, но практически отсутствовали в их собраниях тексты на политическую тематику.

Политическая частушка — явление позднее, советское, она ведет свое начало от агиток Д.Бедного, РОСТовских надписей Маяковского и под. Поскольку она была одним из самых популярных и любимых жанров, это умело использовали политработники, сочиняя для колхозной самодеятельности соответствующие решениям очередного съезда тексты:

Ах, подружки, сердцу больно,

Вам страданья не понять.

Полюбила тракториста

Но не знаю, как сказать.

Не хвались, что с давних пор

Ты механик-комбайнер.

Я сама четвертый год

Бригадир-животновод.

Рано утром выйду я

С книжкой на крылечко.

Конституцию прочту,

Застучит сердечко.

А после торжественного собрания и концерта за клубом пелось следующее:

Полюбила тракториста,

Трактористу я дала.

Три недели сиськи мыла,

И соляркою ссала.

На стене висит ружье,

А под ним — берданка.

Я — советский человек,

А ты, бля, пиздорванка!

У милка на простыню

Пролилась поллюция.

Хороша у нас в стране,

Бля, стала Конституция.

Нельзя не отметить большую искренность, даже некоторую интимность частушки. Часто по тексту можно не только восстановить ее автора, но и исполнителя, а также и ситуацию, в которой исполнение ее уместно.

В частушке всегда, иногда открыто, иногда — нет, присутствует лирический герой. Чаще всего — это "санкта симпличита", святая простота, который что видит, о том и поет, он еще не знает, что есть вещи, о которых надо молчать.

Милый Вася, я снялася

В кофте светло-голубой.

Но не в той, в какой еблася,

А совсем, совсем в другой.

Шел я лесом — песню пел,

Соловей мне на хуй сел.

Я хотел его поймать,

Улетел, ебена мать.

А иногда, лирический герой — ироничный, желчный скептик, и тексты, которые он сочиняет зачастую полны "черного юмора", напоминают постреалистическую живопись, или "театр абсурда".

Шел я лесом — видел чудо:

Два татарина сидят:

Зубы черные, гнилые,

Хуй обглоданный едят.

Лежит милая к гробу,

Я пристроился, ебу.

Нравится — не нравится,

Терпи, моя красавица.

Таким образом, в различных частушечных текстах могут быть представлены, в зависимости от образа лирического героя и крайняя простота, наивность и прямота видения. Герой такой частушки часто напоминает нам любимых героев: Василия Ивановича, Петьку, Анку, поручика Ржевского.

В зависимости от способа представления содержания частушки часто разделяют на две большие группы: объективно-лирические и субъективно-лирические. Первые представляют собой чаще всего повествование о чем-либо, либо описание чего-либо; вторые содержат оценку какого-либо факта или события, в народной практике вторые часто называются страданиями, в отличие от первых и часто исполняются просто, без танцевального сопровождения.