Русский израильтянин на службе монархов XIII века - [102]

в Неаполе. А это деньги и деньги: на строительство помещений, на приглашение профессоров, на помощь неимущим студентам. Но император отдавался этому делу всей душой, забывая иногда и о делах государственной важности. В грамоте своим подданным он писал, что открывает университет для того, «чтобы алчущие знания находили нужную для них пищу в своем королевстве и не были вынуждаемы ради образования покидать свое отечество и выпрашивать его, как милостыню, за границей». Одновременно в Фоджа, рядом с Лучера началось строительство великолепного императорского дворца, в котором позднее хранилась казна императора. И недаром это делалось рядом с городом, который он предназначил для арабов. Он им позднее доверял больше, чем европейским наемникам.

Нельзя не упомянуть и о небольшом турнире, устроенном Фридрихом II. Не помню, в честь чего был турнир, кажется, в честь открытия университета, впрочем, любое событие можно назвать поводом для турнира, если хочется дать возможность рыцарям позабавиться. На турнир собрались многие представители всех баронских семейств, поддерживающих императора в его негласной пока борьбе с папой. В это время состоялось мое знакомство с Франческой, дальней родственницей графа Ландольфа, сыгравшее позднее столь значимую роль в моей судьбе. Франческа – дочь двоюродной сестры графа Ландольфа – наследница графа Паоло II, владетеля Кастелло Венти, Замка ветров, и сеньора города Тоди[271] в Умбрии[272].

Инициатором нашего знакомства, естественно, была графиня Теодора. Подозреваю, что она специально пригласила Франческу, чтобы познакомить со мной. И это было знакомство с дальним прицелом. Франческе было в то время только шестнадцать лет, время расцвета итальянских девушек. Что можно о ней сказать? Не очень высокая, особенно рядом со мной, худощава, как все современные девушки, хорошо хоть, что не чувствуется анорексия. Впрочем, наверное, сейчас это слово и не используется. Грудь перетягивает до полного исчезновения. Дались монахам эти груди. Наверное, преследуют их, злобствуя, что это все не для них. А лицо симпатичное, очень симметричное, может быть, лишь слишком доверчивые голубые глаза. Но доверие к жизни и людям – преходящее, успеет еще узнать людскую злобу, зависть, страдания. Да мало ли что еще предстоит ей узнать.

Только позднее я понял, что графиня Теодора специально писала графу Паоло о затеваемой ею интриге. Граф Паоло проявил большую заинтересованность в заключении брачного союза с приближенным императора. Он отчаянно нуждался в укреплении связей с императором, так как папский престол все время пытался реализовать свои «права» на графство Тоди (как и остальных осколков герцогства Сполето[273]). Кроме того, граф Паоло уже в годах, оба его сына погибли в стычке с войсками архиепископа Сполето, и в случае его смерти защитить независимость Тоди, как имперского графства, будет некому. Нужен законный наследник мужского пола, желательно внук.

Графине Теодоре обо мне и моих приключениях в Палестине, Египте и Сирии много рассказывал Жак, поэтому ей тоже было что рассказать Франческе. Боюсь, что ей представили меня в слишком уж героическом виде. А я, глядя в ее широко раскрытые голубые глаза, вспоминал графиню Маргарет в момент нашего знакомства на ее свадьбе с графом Вальтером Кесарийским. Графиня Теодора сознательно оставляла нас несколько раз вечерами наедине, и нам приходилось вести долгие разговоры. Франческа рассказывала мне о своем любимом городе Тоди, о расположенном на самом гребне холма Замке ветров, в котором прошло ее детство, о видах с верхней площадки замка на луга, спускающиеся к Тибру, на дальние леса, на улицы, площади и три кольца стен, окружающих город. Особо любовно упоминала монастырь, в котором училась грамоте и хорошим манерам четыре года. Я тоже немного рассказывал о Дамаске – одном из самых больших городов мира, о грозном замке Карак, о красоте холмистой Галилеи, о христианских святынях Палестины.

Ничего конкретного, к своему сожалению, графиня Теодора так и не дождалась. Ее замысел был вполне понятен, но никак не мог я в свои тридцать восемь лет серьезно относиться к совсем уж молоденькой девушке. Наше знакомство осталось бы без последствий, если бы не события, произошедшие в следующем году, но об этом позже. А пока я усиленно тренировался, готовясь к турниру. Мой опытный сержант Винченцо снова и снова перекидывал через сук дерева небольшие мишени, двигая их и раскачивая. А я должен был на полном скаку поражать их, это должно происходить автоматически: на арене некогда думать, все решают рефлексы рук. Винченцо терпеливо объяснял:

– Главное, правильно управлять конем. Ни в коем случае нельзя вылететь из седла. Не страшно свалиться с конем, потом можно встать и продолжить бой, но отрываться от коня нельзя. Очень важно попасть копьем выше пояса, желательно в щит или в грудь. Копье должно быть сломано, поэтому мы возьмем с собой не менее десяти копий. После того как копья сломаны, но противники не выбыли, бой продолжается с новыми копьями.

Он много что еще говорил: и про условия окончания поединка, и о награждении дамами победителей, и правилах проезда очередного победителя через все ристалище. Я не собирался пытаться стать победителем турнира, у меня слишком мало опыта, но попробовать, провести пару схваток – почему нет? Хорошо, что мечом нельзя драться, так что, если проиграю поединок, мой знаменитый меч не смогут отобрать.