Русский Исход. Керчь. 1920 - [26]

Онъ капитанъ морской сербской службы, приехавший въ Россию добровольцемъ, где былъ назначенъ командиромъ миноносца «Дерзкий», который заодно вместе ходилъ по Азовскому морю съ «Живымъ». Милошевичъ былъ приятелемъ Вашего мужа, где въ Керчи они немало проводили вместе время, и даже Вашъ мужъ, знающий хорошо немецкий языкъ, училъ его русскому языку.

Незадолго передъ эвакуацией, когда «Живой» стоялъ въ починке, Милошевичъ былъ назначенъ командиромъ буксира «Херсонесъ». Во время эвакуации былъ полученъ приказъ взять миноносецъ «Живой» на буксиръ, посадить 4-й кавалерийский казачiй полкъ и вести въ Константинополь. Я, — говорилъ Милошевичъ, — и все, тамъ бывшие, указали на несообразность приказа Командующаго Флотомъ, такъ какъ «Живой» имеетъ 7 пробоинъ свежезацементированныхъ, но слушать было некому, и «Живой» былъ взятъ на буксиръ «Херсонесомъ» съ 380 людьми на борту.

Когда вышли въ открытое море, поднялся страшный штормъ въ 10 балловъ, канаты оторвались, и «Живой» былъ отброшенъ отъ буксира волнами. «Херсонесъ» всё-таки после долгихъ усилий поймалъ его. Тогда Милошевичъ по радио предложилъ, какъ другу, Вашему мужу перейти къ нему на пароходъ, пока не поздно, но Вашъ мужъ сказалъ, что, какъ командиръ миноносца, онъ оставить своё судно не можетъ. Когда дошли до [крена] подъ 48°, «Живой» оторвался снова. «Херсонесъ» ловилъ его снова 10 часовъ, но штормъ такъ увеличился, что «Живого» всё время уносило дальше и поймать его не было возможности. Выстрелили и по радио взывали о помощи, но она не пришла. Тогда по семафору Вашъ мужъ передалъ, что вода заполняетъ офицерские каюты и на миноносце страшная паника; пускай «Херсонесъ» самъ спасается, идётъ въ Константинополь и приведётъ помощь. «Херсонесъ» пробовалъ ещё разъ поймать «Живого», но тщетны были усилия. Последний разъ семафоромъ Вашъ мужъ передалъ: «Разыщите мою жену и передайте ей моё благословение и сыну».

«Херсонесъ» ушёлъ въ Константинополь. По приходе Милошевичъ всё доложилъ Беренсу, прося прийти на помощь «Живому», но Беренсъ слишкомъ долго собирался, тогда Милошевичъ обратился къ французамъ, которые въ сопровождены двухъ английскихъ миноносцевъ вышли въ море, но нигде следовъ отъ «Живого» не осталось. Были посланы запросы по радио въ Болгарию и на другие берега, но тамъ тоже ихъ не было, а прибить къ советскимъ берегамъ не могло, такъ какъ дулъ нордъ-остъ. Въ Константинополе Васъ Милошевичъ искалъ, но когда поехалъ на «Кронштадтъ», то узналъ, что Вы уехали на Лемносъ. Его судно ушло въ Бизерту, и вотъ теперь, какъ сербский подданный, онъ вернулся сюда…»

Все находившиеся на судне люди считаются погибшими в морской пучине, однако вице-адмирал М. А. Кедров спустя многие годы написал в своих воспоминаниях скупые строки, ставящие под сомнение официальную версию происшедшего: «Безъ вести пропалъ, однако, миноносецъ «Живой», котораго мы потомъ искали по всему Чёрному морю. Какъ потомъ выяснилось, онъ затонулъ недалеко отъ берега и почти все спаслись, но попали къ большевикамъ — по-видимому, была измена среди команды миноносца»[108].

Подобным образом могла сложиться и судьба миноносца «Дерзкий» с тральщиком «Альбатрос». 20 ноября произошёл обрыв троса от буксировавшего ледокола «Джигит», который сам с трудом выдерживал шторм (ходил хорошо он только по зыби). Последний попробовал подойти к «Дерзкому», чтобы подать новый трос, но сделать это не удалось, и пришлось уйти, отставив «Дерзкого» в открытом море. Прицепленный к миноносцу тральщик бился о корму, причиняя обоим судам значительные повреждения, вследствие чего «Альбатрос» пришлось оставить, с большим трудом сняв с него экипаж. Используя остаток нефти, капитан запустил машины и направил эсминец к Синопу, стремясь достигнуть турецких берегов. Через час хода небольшой запас топлива был израсходован, шторм развернул перегруженный людьми корабль поперёк крупных волн и гнал по направлению к минным полям у болгарских берегов. Чтобы замедлить движение, был выброшен плавучий якорь. Судно бросало из стороны в сторону и кренило порой так, что всё валилось с коек, посуда летела со столов, а в кубриках становилось совершенно темно.

Эсминец «Дерзкий» выходит из Северной бухты Севастополя. Первая мировая война

Тральщик «Альбатрос»

Спасло «Дерзкий» два обстоятельства: миноносец был новой конструкции, построенный в 1916 году, к тому же на нём имелось радио, по которому принимались переговоры и непрерывно передавался сигнал бедствия с указанием приблизительного местоположения. Главное командование в ответ послало «Дерзкому» пароход «Илья Муромец», а «Далланд» — для помощи другим встречным судам, которые могли в ней нуждаться. Но именно «Далланду» 21 ноября в 14:40 удалось обнаружить миноносец и выручить его, подав сразу три троса различной толщины. Затем подошёл и «Илья Муромец»[109].

Уже упомянутый плавучий маяк «Запасный № 5» шёл на буксире транспорта «Веха» и, в свою очередь, тянул маленький пароход, машины которого не действовали. Чины 1-й батареи Марковской дивизии и команды бронепоездов несли вахту у штурвала и наблюдали за буксирными тросами, которые в продолжение плавания рвались дважды, вызывая панику среди гражданских лиц. Для оповещения экипажа удаляющегося парохода «Веха» марковцы даже открыли огонь из пулемёта в воздух, а чтобы ободрить пассажиров, запели бравурные песни, но слушателям они показались совершенно неуместными. Ведущие и сами почувствовали, что буксир оторвался, остановили пароход и скрепили трос.