Русский хор - [12]
. . . . . . . . . .
Гость явился к обеду.
Из желтой пыли вынырнула обитая кожей, видавшая виды карета.
За нею — боевым порядком — десяток пыльных всадников при оружии.
«Ты, батюшка, как в поход собрался», — кланяясь, встретила гостя тетенька.
Рыжий солдат, соскочив с лошади, помог гостю взойти на высокое крыльцо, что оказалось вовсе не лишним при деревянной ноге гостя. Кафтан короткий, лицо бритое, левая рука сухая. Алёша из комнаты услышал голос и по хриплому этому голосу представил гостя человеком крепким, бычачьего сложения, но оказался гость совсем не таким, зато взгляд прямой. Дворовые испуганно подглядывали за встречей. Вроде навидались всякого: и немец, и кавалер Анри Давид, а тут еще одноногий да сухорукий. Назвался кригс-комиссар господин Благов, по имени Николай Николаевич, даже тетенька присела перед кригс-комиссаром на немецкий манер. Как-то скоро среди дворни распространились слухи о том, что господин Благов служил в свое время вместе с Алёшиным отцом, строил корабли в Воронеже, наказывал турков под Азовом, а теперь занимался ремонтом лошадей — пополнял и менял конский состав армии. С большими казенными суммами бывал на ярмарках, заодно присматривался к местным дворянским отпрыскам — не пора ли в службу. Прямо с крыльца махнул рукой солдатам, чтобы ставили лошадей. Стуча деревянной ногой, поднялся на крыльцо и вдруг изумленно откинул голову, увидев Алёшу.
Тетенька вспыхнула: «Неужто так похож?»
Кригс-комиссар, помолчав, кивнул: «Непристойно».
«Да что такого? У Зубовых зубы всегда вперед выдавались».
«Я не о зубах, — странно протянул гость. — Но точно похож, похож».
«Вот и говорю, вылитый Степан Михайлович», — охотно подтвердила тетенька.
Гость оглянулся, опять непонятно покачал головой, потом заперся с Марьей Никитишной в кабинете. О чем они там говорили, никто так и не узнал, но к обеду оба вышли серьезные. Пахло табаком: гость много трубку курил. Настойки и наливки на столе выставили семи видов, гость предпочел смородиновую, держался строго, ругал томилинские дороги, дескать, есть такие места, что хоть лодку зови.
«Да кому ж у нас по дождям ездить, батюшка? По зиме только и бывают гости, а летом-то кто? Варнаки? Ну, пусть тонут. В моем гнезде тихо».
«Еще видел я, матушка, что у тебя некоторые мужики по селу в длинном платье ходят, — указал гость. — В Москве такого увидят на улице, сразу ставят на колени, обрезают полы вровень с землей».
«Выходит, правду говорят о теперешнем несоблюдении старинных правил?»
«Старинные правила терпимы в вере, — ответил на это гость. — Все остальное можно и должно менять. Ты не слушай дураков, матушка, сама оглупеешь. Государь тянется к новому, но в вере благочестив, говеет тщательно, с покаянием, коленопреклонением, с многократным целованием земли».
«Говорят, простые плотники сидят с ним за одним столом».
«Ныне всяк может стать бóльшим».
«Даже губернатором?»
«Построй три корабля и проси».
Непонятно, смеялся гость или говорил всерьез.
Часто поглядывал на Алёшу, будто примерял что-то.
«Да где ж в нашем краю построишь корабль? И нужного дерева не найдешь, и умельцев нет, и по реке Кукуману никуда не выплывешь».
Гость сердито постучал по полу деревянной ногой.
«Жалобы были, матушка, что ты воров самовольно повесила».
«А разве они не самовольно творили? Я смерти Степана Михайловича никому не прощу. Запущенный недраный мужик всегда и везде опасен, а нынче у нас даже девки балуют, — почему-то грозно глянула на немца, кивнувшего смиренно, и так же грозно на замершего Алёшу. Кавалер Анри Давид за обеденным столом не присутствовал, и вопросов о нем не было. Алёша даже задумался: неужели тетенька на всякий случай и француза повесила? — Зачинщики свое получили, — вела свои резонеманы тетенька. — Теперь бы сочувствующих продать».
Кригс-комиссар раскурил трубку.
«Не торопись, не торопись, матушка, скоро пресекут это».
Тетенька испугалась: «Да что такое пресекут?»
«Такую вот продажу людей скопом».
«Да я по раздельности, самых ненадежных».
«А они к другим попадут, и у других начнутся разбои».
«А когда попустительство было к добру? — вздохнула Марья Никитишна. — Сам подумай. Дать мужикам волю, они косу да топор бросят, обленятся, все пожгут, чем будем кормиться?»
«Нынче не кормиться надо, а служить государю, — укорил гость. — Ты поберегись, матушка, поберегись. — Короткую трубку так и не выпускал из сильной правой руки, выложил на стол кисет с зельем, нет-нет искоса поглядывал на Алёшу, чему-то неведомому другим дивился. — Видел на столе у тебя куранты „Ведомости“, это хороший знак. Это правильно, ты следи внимательно, что в столицах указывают к запрету. Несуны лесные, небось, у тебя не вывелись. Являются, наверное, и пророчицы, и проповедницы, разве нет? Ты запомни, что ныне даже полевые травы для лечения брать разрешается только через приказные руки, доведи это до всей дворни. Ножей с острыми концами при себе не носить, так приказано. Кожаные трубы иметь при каждой усадьбе на случай пожаров, и дóмы строить каменные».
«Где же столько камня найти?» — всплескивала руками тетенька.
«На столицу больше понадобилось, а нашли. В Петербурх в первое время ни телегу, ни человека не пускали с пустыми руками».
Середина XVII века. Царь московский Алексей Михайлович все силы кладет на укрепление расшатанного смутой государства, но не забывает и о будущем. Сибирский край необъятен просторами и неисчислим богатствами. Отряд за отрядом уходят в его глубины на поиски новых "прибыльных земель". Вот и Якуцкий острог поднялся над великой Леной-рекой, а отважные первопроходцы уже добрались до Большой собачьей, - юкагиров и чюхчей под царскую руку уговаривают. А загадочный край не устает удивлять своими тайнами, легендами и открытиями..
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Герберт Уэллс — несомненный патриарх мировой научной фантастики. Острый независимый мыслитель, блистательный футуролог, невероятно разносторонний человек, эмоциональный, честолюбивый, пылающий… Он умер давным-давно, а его тексты взахлёб, с сумасшедшим восторгом читали после его кончины несколько поколений и еще, надо полагать, будут читать. Он нарисовал завораживающе сильные образы. Он породил океан последователей и продолжателей. Его сюжеты до сих пор — источник вдохновения для кинематографистов!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Захватывающая детективно-фантастическая повесть двух писателей Сибири. Цитата Норберта Винера: «Час уже пробил, и выбор между злом и добром у нашего порога» на первой страничке, интригует читателя.Отдел СИ, старшим инспектором которого являлся Янг, занимался выявлением нелегальных каналов сбыта наркотиков и особо опасных лекарств внутри страны. Как правило, самые знаменитые города интересовали Янга прежде всего именно с этой, весьма специфической точки зрения; он искренне считал, что Бэрдокк известней Парижа.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В небольшом городке на севере России цепочка из незначительных, вроде бы, событий приводит к планетарной катастрофе. От авторов бестселлера "Красный бубен".
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.