Русский феномен - [84]

Вильгельм I Фридрих Людвиг, германский император (кайзер) с 1871 г., регент прусского королевства (1858–1861 гг.), король Пруссии (1861–1888 гг.), первый правитель объединенной Германии (в своей телеграмме царю Александру II)

«Тевтоны — муж, славяне — жена».

Отто Эдуард Леопольд фон Бисмарк-Шенхаузен (прислушиваясь к Фридриху Ницше, заклиная никогда не воевать с Россией и трактуя отношения с ней в «семейном» духе)

«Наше будущее — на востоке, и мы загоним мощь и влияние России в те пределы, за которые она вышла только по причине слабости и разброда в нашем лагере… Мы доведем русскую политику до краха. Конечно, нехорошо выступать против старых друзей, но в политике нельзя иначе, и наш естественный противник на востоке — Россия».

Франц Иосиф I, император Австрийской империи, король Богемии и апостолический король Венгрит, (1848–1916 гг.), глава двуединого государства — Австро-Венгерской монархии (1867–1916 гг.) (в письме своей матери Софии Фридерике Доротее Вильгельмине Баварской во время Русско-турецкой войны 1877–1878 гг.)

Вопреки геополитической интриге, в равной мере характерной для Отто фон Бисмарка, кардинала Ришелье и Светлейшего князя Александра Михайловича Горчакова, ключевые слова здесь «наше будущее на востоке» как на пространстве «друзей». Нацистский геноцид славянства этот смысл подорвал. Испытываемый сегодня Германией комплекс исторической вины не снимает кардинального вопроса: являлись ли споры и даже «ссоры», недозревшего до осознания коренной общности единой культурно-цивилизационной «семьи» России с другими государствами Европы индикаторами национализма или они свидетельства столкновения различных цивилизаций?

На фоне нелестной репутации, которую России приписывала доминирующая в Европе того времени версия, отзыв английского поэта, политического деятеля и мыслителя, автора политических памфлетов и религиозных трактатов Джона Мильтона, называвшего Московию середины XVII века «самым северным регионом Европы, который можно признать цивилизованным», воспринимался как почти комплементарный.

В XVIII–XIX веках имидж России оставался двусмысленным. Немецкий философ, логик, математик, механик, физик, юрист, историк, дипломат, изобретатель, языковед, основатель и первый президент Берлинской академии наук, иностранный член Французской академии наук Готфрид Вильгельм Лейбниц называл русских «крещеными медведями». Франкоязычный католический философ, литератор, политик и дипломат, основоположник и один из наиболее влиятельных идеологов политического консерватизма в конце XVIII — начале XIX веков граф Жозеф-Мари де Местр высказал идею о том, что историческая судьба России не определена.

«Это не Европа, или, по крайней мере, это азиатская раса, оказавшаяся в Европе. Для того чтобы предстать достойной гостьей на европейском пиршестве, Россия должна последовательно пройти все стадии развития европейских стран, подчиняясь собственной традиции, и тогда законы универсального развития приведут ее туда же, куда до сих пор приводили всех».

Маркиз Астольф Луи Леонор де Кюстин, французский аристократ и монархист, писатель, путешественник, получивший мировую известность изданием своих записок «Россия в 1839 году» (о том, что ей, по его словам, «предстоит угадать партию своей национальной карьеры»)

В период вторжения Наполеона в Россию Генрих Гейне вначале «оплакивал» его поражение «на ледяных полях Севера», где «сыны огня и свободы погибают от стужи и от рук рабов», но, под влиянием освободительной роли России в Русско-турецкой войне 1829 года, прозрел.

«Русские уже благодаря размерам своей страны свободны от узкосердечия языческого национализма».

Христиан Иоганн Генрих Гейне

На исторические — субъекты истории, и неисторические, которым нечего сказать миру, разделял народы Георг Гегель.

«Вы счастливы, что имеете отечество, занимающее столь огромное место во всемирной истории, отечество, которому, без сомнения, предстоит еще гораздо более высокое предназначение. Другие государства как будто бы уже достигли цели своего развития, быть может, кульминационный пункт некоторых из них уже позади, и форма их приобрела постоянный характер, тогда как Россия, будучи уже, пожалуй, наиболее мощной силой среди остальных государств, заключает в своих недрах неограниченную свободу развития своей интенсивной природы».

Георг Вильгельм Фридрих Гегель, немецкий философ, один из творцов немецкой классической философии (в частном письме российскому респонденту в 1821 г.)

«Сильнее и удивительнее всего сила воли проявляется, где Европа как бы возвращается в Азию — в России.

…Воля, побуждающий инстинкт, антилиберальная до яркости — воля к традиции, к авторитету, к ответственности за целые поколения, к солидарности прошлых и будущих поколений, из рода в род… Если такая воля налицо, то возникает что-нибудь вроде Римской империи или вроде России — единственной страны, у которой в настоящее время есть будущность, которая может ждать, может обещать…

Мыслитель, у которого на совести лежит будущее Европы, при всех своих планах, которые он составляет себе относительно будущего, будет считаться… с русскими как наиболее верными и вероятными факторами в великой борьбе и игре сил.