Русский феномен - [28]

. В этих условиях и с учетом асимметрии силового, экономического и военного потенциалов поиск точек соприкосновения вел к дальнейшему одностороннему процессу десуверенизации России, как это было в эпохи президентств Михаила Горбачева и Бориса Ельцина, и свертыванию курса, обозначенного в период правления Владимира Путина. Определенные декларации, проекты курируемого Дмитрием Медведевым Института современного развития (ИНСОР), информационное обеспечение «Перезагрузки» в российских СМИ свидетельствовали именно об этом. Возможно, западные стратеги так и отнеслись к данным проявлениям политической активности, а промедления в совершении необратимых шагов в сторону Запада связали с тем, что новый президент еще не полностью освободился от влияния Путина, который привел его к власти. Однако по мере приближения к марту 2012 года все больше атлантистских аналитиков высказывали сомнения в самостоятельности и серьезности намерений Медведева и его ультралиберального окружения. Возникли предположения о том, что срок президентства Дмитрия Медведева был средством оттянуть время перед конфронтацией, которая стала бы неизбежной в случае возвращения Владимира Путина к власти в марте 2012 года. Но надежда на то, что русский президент-реформатор останется на второй срок, сдерживала Запад от более серьезного давления на Россию. Весной 2011 года во время своего визита в Москву вице-президент США Джозеф Байден, вмешиваясь во внутреннюю политику РФ, открыто призвал Путина не баллотироваться на следующий срок под угрозой организации «цветной революции».

При Президенте РФ Дмитрии Медведеве не были осуществлены необратимые действия, связанные с отказом от курса, проводимого Владимиром Путиным до 2012 года. Все шаги, сделанные Медведевым в сторону США и НАТО, носили преимущественно декларативный характер или затрагивали второстепенные аспекты большой стратегии. Потери России при этом были незначительными и несопоставимыми с теми, которые СССР понес в эпохи Горбачева и Ельцина, когда Москва по собственной воле размагнитила один из полюсов двухполюсного мира и предоставила возможность цивилизации Моря свободно занимать пространство контроля и влияния, в том числе оставшегося после ухода структур цивилизации Суши военно-стратегического присутствия.

В процессах экономической интеграции Владимир Путин намечает геополитическую и политическую цели: создание в будущем на пространстве Северной Евразии наднационального образования, построенного на общности цивилизационной принадлежности. Соединяющий относящиеся к европейской цивилизации страны и общества Европейский союз начинался с образования в 1951 году Европейского объединения угля и стали (ЕОУС), чтобы постепенно стать новым надгосударственным образованием. По аналогии с ним Евразийский союз обозначен Владимиром Путиным в качестве долгосрочного ориентира, цели, горизонта исторического пути. Это нагруженный глубоким политическим и геополитическим смыслом политический концепт.

Как конкретное воплощение евразийского проекта Евразийский союз содержит в себе одновременно три уровня: планетарный, региональный и внутриполитический.

В планетарном масштабе речь идет об установлении вместо однополярного или «бесполярного» мира многополярной модели, в которой полюсом может быть только мощное интегрированное региональное образование, превышающее по своим масштабу, совокупному экономическому, военно-стратегическому и энергетическому потенциалам то, что по отдельности имеют даже самые крупные державы.

В региональном масштабе имеется в виду создание интеграционного образования, способного представлять собой полюс многополярного мира. На Западе таким интеграционным проектом может быть ЕС. Для РФ это означает интеграцию постсоветского пространства в единый стратегический блок.

На внутриполитическом уровне евразийство означает утверждение стратегического централизма, который не допускает наличия внутри страны прообразов национальной государственности в формате субъектов федерации, но и широкой программы, направленной на укрепление культурной, языковой и социальной идентичности этносов, традиционно входящих в состав России.

С весны 2011 года Владимир Путин говорит о необходимости различать понятия «нация» как политическое образование и «этносы».

Укрепляется и реализуется стратегия возврата России к своей геополитической континентальной функции в роли центральной земли — Heartland.

Начатый Путиным с осени 1999 года геополитический процесс представляет собой движение в совершенно ином направлении, нежели вектор российской геополитики второй половины 1980-х — конца 1990-х эпох Горбачева и Ельцина. Владимир Путин затормозил ведущее к ослаблению России движение и сумел обратить его вспять.

Геополитическая линия Владимира Путина в целом ориентирована в континентальном теллурократическом ключе, но содержит в себе внутренние противоречия в лице влиятельного модуля атлантистской сети агентов влияния на самых высоких этажах власти и в приближенных к ней аналитических структурах. Это проявилось в выборе президентом Путиным в марте 2008 года идеологически близкого себе Дмитрия Медведева своим преемником, имеющим политический образ либерала и западника. Такое сочетание создавало намного более обостренное и выпуклое, нежели в политической линии самого Путина, внутреннее противоречие между теллурократией и талассократией. Выдвигая своим преемником на посту главы РФ именно Медведева, Путин еще более акцентировал противоречивость ее положения на геополитической карте мира. Западничество и либерализм Медведева не вуалировались, а подчеркивались.