Русский Фауст - [14]

У столика в углу стоял Андрей. Он уже принял первые сто грамм, и ему было значительно легче, чем мне. Он молча наблюдал, как я нетерпеливо расплатился за бутылку и торопливо выпил первую стопку. И только после этого заговорил.

- Я знал, что ты все равно сюда придешь.

- Это ты, выходит, меня здесь дожидаешься? - съязвил я после второй.

- Тебя, - совершенно серьезно ответил он, театрально откусив пирожок с ливером. - Уж месяц дожидаюсь.

Так что давай еще по одной за встречу. Сегодня выпьем, но завтра, чур, не похмеляться! А вот этого, - он кивнул на окно, - еще вчера не было. Полюбуйся-полюбуйся.

Первое, что мне бросилось в глаза на противоположной стороне улицы, огромная надпись: "ОСВОБОДИТЕ СЕБЯ ОТ БИОЭНЕРГЕТИЧЕСКОИ СУБСТАНЦИИ! ИСПОЛНИТЕ СВОЕ ЗАВЕТНОЕ ЖЕЛАНИЕ! "Америкэн перпетум мобиле" объявляет месяц всеобщей дебиоэнергетизации. Дополнительные услуги только в этот месяц..." И т. д.

- Понял? Дебилоэнергетизация! Все-об-щая! Как обязательная флюорография при развитом социализме.

- Бред какой-то, я ничего об этом не знал, - я действительно ничего об этом не знал. Может быть, поэтому мистер Билл торопливо отправил меня на "заслуженный отдых"? Но еще вчера я даже не подумал бы этому возражать. Разве сказал бы, что текст рекламы дурацкий. Не знаю... Личное благополучие всегда помогает оправдывать не самые лучшие поступки.

- А ты знаешь, как называют эту компанию в простонародье? - опять заговорил Андрей. - Есть там у тебя специальная служба разведки и контрразведки? Или, может, ЦэРэУ докладывало?

- Нет.

- Душегубкой!

- Выходит, я?..

- Выходит.

И мы стали пить молча. Или, наверное, мы так разговаривали. Понемногу вокруг нас собирались другие алчущие опохмелки. Я угощал, Андрей читал стихи, и даже продавщицы встали поближе к нам, облокотившись на прилавок, чтобы лучше слышать. Как-то само собой разговор вновь закрутился вокруг "перпетум мобиле", и Андрей толкнул меня локтем в бок. Слушай, мол. Изрядно опьяневший, я пытался следить за спорящими "подогретыми" мужиками.

- Да я свою субстанцию за пузырь, как ваучер, отдал.

На хрена она мне?!

- Это все равно западные штучки. Войной нас не взяли, так измором возьмут.

- Во-во! А кто им субстанцию эту продал, тот, считай, сам в рабство продался и детям своим подписал. Я слышал об этом, один мужик из умников лекцию читал.

- А я, между прочим, никаких документов им не подписывал, только паспорт показал, что я совершеннолетний. - И засмеялся какой-то старик.

- А мне платить нечем бьшо - куда деваться? Я спьяну на своем четыреста двенадцатом в "мерседес" одного рэкетира въехал. Так он бы с меня живого шкуру содрал, а тут я ему новый "мерседес" поставил, а старый себе оставил. Там делов-то - крыло подправить.

- Да какая разница - хоть Америка, хоть тридевятое царство. Теперь, что у них президент, что у нас. Они нас хоть жить научат.

- Вот уж спасибо - научили - похмелиться не на что!

- Зато сами водку смирновскую жарят и не морщатся...

- Да у них все равно лучше!

- Потому и лучше, что со всего света тянут.

- Да ничего они не тянут. Просто жить и работать умеют.

- Это тебе, дураку, по телевизору рассказали? Ты как семьдесят лет всем газетенкам верил и в телик пялился, так и теперь... Ну уж такого дурака и американцы ничему не научат. Тебе завтра скажут, что лучше всего пидары живут, так ты тоже штаны сымешь?

- Зато на демонстрацию ходить не надо.

Общий хохот. И тут в углу заговорил самый пьяный.

Он как-то весь вскинулся, долбанул стаканом по столу, и когда все обратили на него внимание, снял очки, протер их грязным носовым платком и заговорил тихо, без надрыва, но внутренняя его напряженность передалась всем.

- Душу они из нас тянут. Последнюю, какая еще осталась. А мы дальше стакана и не видим уже. Знаете, почему Александр Невский с татарами мир держал, а просвещенных рыцарей-крестоносцев гнал в шею?

- Не знаем, господин интеллигент, - хохотнул какой-то татарин, но никто его не поддержал.

- Татары, они с нас десятину брали, десятую долю всего, что делалось, производилось... А крестоносцы не только грабить хотели, они хотели душу в рабство взять, а этого русскому человеку нельзя никак. Сам папа римский их на это благословлял. Миротворец, мать его...

Семьсот лет они нашу душу наизнанку вывернуть хотели, да под себя подладить, а за семьдесят лет почти вывернули. Под себя подладили. За шмотки, за красивые обертки, за сладкую жизнь. Бьы я в этой Америке - хлеб там и то кислый. Хуже нашего нынешнего. Пресные они все, у каждого только за себя задница болит. И мы теперь такие.

- Ой наплел, наплел, умник! - закричала полногрудая продавщица. - Вон у меня сестра Нинка один раз в этот "перпетум" сходила и все! Как в сказке! Все, чего душа пожелала, то и получила: квартиру и мужа! Не вам, алкоголикам, чета! И себя и детей на три поколения вперед обеспечит. А при ваших коммунистах чего бы она получила? Гипертонию, десяток абортов и светлое будущее по телевизору!

Мужики одобрительно загудели.

- Да при чем тут коммунисты?! Во всякую дыру затычку нашли! У нас, точнее у вас - президент, между прочим, большой коммунист, - опять вскинулся очкарик. Он раздосадованно махнул рукой, выпил и направился к выходу. - Говорил же себе сто раз - не мечи бисер, без толку, телевизор не перекричишь...