Русский Эрос - [22]

Собственно, в непосредственно предшествующих соображениях о русском Эросе мы и перешли к различениям — как раз после того, как выговорили тезис «все есть Эрос». И нельзя не признать, что эти соображения касались уже не случайных, а ряда фундаментальных черт, таинств и загадок русского Эроса. Хотя я сейчас неточно сформулировал добытое основоположение. Его надо сказать так: «все есть секс», ибо с основоположения, что «все есть Эрос», и началось все рассуждение. То есть теперь мы во всем прозреваем не просто соединение разного, любовь всего ко всему: огня к воде, идеи к материи и т. д. — но именно по образу и подобию телесно-чувственного соития: введения стержня в полость. Однако как же быть с духовным миром и нашими представлениями о бестелесном. Но ведь ты же давно мучился априорным дуализмом европейского мышления (сечением: дух — тело); так не подкидывается ли тебе сейчас какой-то выход? В самом деле, ведь уже умозрением: прорастание человека сквозь жизнь есть соитие, — секс из ночи, где ему отдавалась монополия: соединять половинки андрогинов во Человека, в плоть едину, — рискнул выйти на свет Божий и дневной, что отдавался как сфера влияния Логосу, духу, Богу. И вот уже дневная деятельность человека оказывается шнырянием фаллика по пазам, порам и в паху вселенной, а его вертикальное положение — стоячкой, воздвижением вавилонского столпа, нанизывающего на себя вселенную, громоотводом, притягивающим на себя орошение грозовой влагой бытия. Отличие соития ночного от дневного — в том, что тогда фалл был частью меня, деталью и принадлежностью, а теперь я сам весь есть целостный и единый фалл в отношении к миру. И может быть, как ночью фалл был моим чувствилищем, средоточием, на себя всю суть и соки моей громадины отсасывающим — для общения с неземной цивилизацией Женщины, для контакта с неведомым миром (и притом сам фалл не мог знать и видеть во тьме, откуда его сила стекается и зачем он и каков смысл и цель его суетных метаний туда-сюда), — так и я днем есть, может, пуп Земли, а мой разум-дух — ее мыслилище для задирания, трения, касания, освоения, понятия (по-ятия), познания (этими словами недаром обозначаются акты и сексуальные, и трудо-духовные) чего-то огромного

И вот когда Сократ, еще будучи воином, простаивает, по рассказу Алкивиада в «Пире», всю ночь до следующего полудня, недвижно, столбом, ушибленный мыслью, как громоотвод, просветление на себя принявший; когда христианский отшельник простаивает как столпник и на него истекает, изливается благодать; когда индус в экстазе видит Шиву как огненный столп, то ли спускающийся с неба, то ли вздымающийся ввысь, а мы все в молчании зрим перун вонзающийся; когда русский философ П. Флоренский мечтает воздвигнуть в душе человека непреложный «столп и утверждение истины» (как назван его основной труд), это все акты секса над землей, возвышенного (sublime) — сублимированного, вертикального, платонического

Теперь понятно, отчего в платоновском Эросе теряла значение разница полов и (с вульгарной точки зрения ночного секса — малого Эроса-Эрота) его тип любви выглядел половым извращением. Именно пол здесь утрачивается. Секс — половой лишь ночью, когда его цель — воссоздать Человека цельного из половинок. Днем же человек воздвигается в мир особью, целостностью, индивидом, неделимым на половинки-полы, т. е. лишенным половой характеристики, бесполым, как князь Мышкин — чистый, абсолютный дух. Точнее — теперь уже мир может быть расколот на половины и иметь половые признаки: земля и небо, тьма и свет, хаос и космос, природа и общество, материя и дух и т. д. (так же и все пары пифагорейцев: чет и нечет, предел и беспредельное и т. д.), но человек дневи есть прорастающее единое, орган соединения, вносящий целостность и единство — т. е. те качества, которые, значит, ему присущи, суть его составляют и чем он способен одаривать разорванные половинки — и пазы мироздания. Так что зря Гамлет удручается выпавшим ему жребием: «Распалась связь времен («мир вышел из пазов» — в другом переводе), зачем же я ее восстановить рожден?» — вот именно таково призвание истинно человека; просто здесь на Гамлета вся мера и бремя Человека чувствительно свалились: значит, он особым зарядом обладал, чтоб их на себя притянуть

Ночное и дневное мироощущение

Но, выходя в дневной мир на общение с вселенной как особь, целостность, индивид, — человек кругом себя замечает множество особей, целостностей и индивидов, которые аналогичным же делом заняты. Кто это? Тянясь ночью и нюхом чуя свою другую половинку, я знаю, что это необходимая часть нашего антропоса; но когда я зрю множество вертикальных фалликов: что они здесь делают? — ревниво я спрашиваю, — и есть ли всем место под солнцем. Так, в дневной жизни дилемма Человека обретает вид: я (один) — и множество, 1+оо, — тогда как ночью: 1/2 +1/2 (значит, не пристало днем промышлять половинки и мыслить полово). [22] Целостный Человек теперь: общество, народ, человечество — все в одном — Бог!. Откуда ж это множество народилось? недаром бессознательно в такой форме задается нами вопрос. Ибо мы здесь днем на земле так же чувствуем себя, как несчетное множество снующих, тыкающихся сперматозоидов, семян, генов, хромосом, монад, зародышей, душ, гомеомерий, которые будто изверг в ночи единый фалл: как Бог-отец, демиург — создатель, зиждитель и производитель И вот начинает просвечивать платоновская концепция бытия в «Тимее». Существуют в космосе рассеянные идеи — вне времени и пространства, до творения, как семена всего. Космос (наше тело) создает демиурга — бога-творца вещей, существ и мира (наш фалл); он извлекает, формирует и вбрасывает в мир эти семена уже в индивидуальной форме — как особи. И сам устраняется. Далее вступают в сотворчество низшие божества — стихии: земля, вода, воздух, огонь и т. д. — как ангелы. Они выводят в свет существа и вещи в наполненном и окончательно оформленном виде