Русский Амаду, или Русско-бразильские литературные связи - [46]

      Жизненная позиция автора проявляется в самых интимных сферах человеческой жизни столь же естественно, как и в политике. Сравним дону Флор с Маргаритой все того же Булгакова. В похожей ситуации с равновеликой смесью реальности и чертовщины сколь различно поведение этих женщин. Маргарита, чтобы соединиться с любимым, уходит из жизни, а дона Флор восстает против богов и людей, против ханжества, правил приличия и самого здравого смысла и борется за свое счастье на земле.

      Амаду верит в возможность счастья на земле, а Булгаков - нет. Поэтому Амаду - социалистический реалист, а Булгаков - критический.

      В чем источник оптимизма Амаду? И он сам, и советские литературоведы неоднократно писали, что этот источник - вера писателя в народ. Однако тут перепутаны причина и следствие. Не потому Амаду оптимист, что он верит в народ. Он оптимист по своей природе, таким уж он уродился, и поэтому он верит и в народ, и в человечество, и в его светлое будущее.

      Добавлю еще, что в современных условиях произведения Амаду, не связанные столь жестко с идеологией, кажутся намного оптимистичнее. Сейчас "Подполье свободы" или "Луиса Карлоса Престеса" невозможно читать без слез: столько страданий и жертв, реки крови - и все напрасно?! Глава 15 "Живой классик". 80-е годы.

      В 1980 году журнал "Иностранная литература" печатает сразу два произведения Амаду: роман "Возвращение блудной дочери" (92) и сказку "История любви Полосатого Кота и сеньориты Ласточки" (93). Ни то, ни другое произведение не стало популярным у читателей. И хотя качество перевода "Возвращение блудной дочери" значительно выше, чем у "Капитанов песка", роман не производит такого сильного впечатления, как предыдущие книги Амаду. В оригинале роман насчитывает 590 страниц, это многоплановое, панорамное произведение, в переводе же - около 200. То есть журнальный вариант был сокращен почти в три раза, в нем осталась только главная сюжетная линия, и эта линия кажется вырванной из живой плоти романа, изображение становится плоским, схематичным. О том, что книга не вызвала особого интереса, свидетельствует тот факт, что ей не было посвящено ни одной рецензии или критической статьи. В обзорах, посвященных творчеству Амаду, литературоведы обращают внимание не на художественные достоинства книги, а на политическую актуальность.

      Исследователь творчества Амаду В.Гутерман пишет, что действие книги разворачивается в маленьком городке на севере Баии в тот период, когда размеренная жизнь этого всеми забытого, полусонного провинциального городка неожиданно прерывается тревожной вестью: влиятельная химическая компания решила построить там завод, отходы которого должны привести к сильному загрязнению окружающей среды.

      Протесты и попытки борьбы местных жителей не помогают. В романе показано, как стихийная, вызванная жаждой наживы индустриализация бразильской глубинки ведет к еще большему ухудшению жизни простого народа. "Обращение Амаду к весьма актуальной не только для Бразилии, но и для всего человечества проблеме, во многом связанной с хищнической деятельностью империалистических монополий, свидетельствует о том, что он, как и прежде, стоит на передовых позициях борьбы за прогресс, за защиту простого народа, за подлинную и потому истинно национальную культуру" (198, С. 99). Как видно из цитаты, столь значительное сокращение произведения ведет к однобокости восприятия, к его упрощению и искажению. Может показаться, что статья написана не в 1981, а в 1951 году, когда советская критика находила в романах Амаду одну политику.

      Что касается сказки о Полосатом Коте и Ласточке, то ее не упоминают даже в обзорах, что не удивительно, так как перевод Л. Бреверн ее просто убил. Маленькое произведение в два печатных листа с трудом можно дочитать до конца: таким суконным языком оно изложено. А ведь это сказка могла бы много объяснить в эволюции творчества писателя. Она была написана в 1948 году, в период работы над "Подпольем свободы", но не предназначалось для печати, и Жоржи Амаду не считал нужным загонять ее в какие-то рамки, подгонять под схему. И мы видим, что это произведение "докризисного" периода не уступают в художественном мастерстве его поздним работам. Уже в этой сказке мы найдем полностью сложившимся несравненный амадовский стиль, изящный и ироничный, коим будем наслаждаться в "Доне Флор" и "Лавке чудес". Читатель сам может в этом убедиться, если прочтет "Ласточку" в моем переводе.

      В 1982 году в 8 и 9 номерах "Иностраной литературы" печатается перевод нового романа Амаду "Военный китель, академический мундир, ночная рубашка" (95). Это была последняя работа Юрия Калугина для данного журнала и, судя по качеству перевода, можно было подумать, что Амаду "исписался". Одновременно в "Литературной газете" за 11 августа 1982 года печатается отрывок из этого же романа, который называется уже по-другому: "Пальмовая ветвь, погоны и пеньюар" в переводе А. Богдановского. Но от смены переводчика книга не выиграла. А. Богдановский отличается бойкостью стиля, который, к сожалению, не имеет ничего общего со стилем Жоржи Амаду. Однако издателей как работников идеологических меньше всего волнуют вопросы стиля. Самое главное, что произведения Амаду затрагивают самые актуальные политические и актуальные проблемы. "Не стал исключением и его последний роман "Военный китель, академический мундир, ночная рубашка"... Это - яркое произведение о выборе позиции творческой интеллигенции Латинской Америки перед угрозой фашизма и милитаризма" (241).