Русские земли Среднего Поволжья (вторая треть XIII — первая треть XIV в.) - [2]
Особенности процессов, происходивших в русском Среднем Поволжье в середине 1230-ых — начале 1330-ых гг., предопределили структуру нашего исследования. Книга состоит из двух частей. Первая часть, открывающаяся общим обзором историографии и источников по истории края за весь изучаемый период, посвящена преимущественно истории русского Среднего Поволжья во второй трети XIII в. Здесь проанализированы события, происходившие в регионе в период нашествия Батыя, и судьба Юрия Всеволодовича, основателя Нижнего Новгорода, — правителя, деятельность которого по сей день оценивается противоречиво. Кроме того, подробно рассмотрен административно-владельческий статус Городецко-Нижегородского края в период правления великих князей владимирских Ярослава Всеволодовича и его сына Александра Ярославича (Невского). В этом же разделе мы постарались определить влияние и степень воздействия Орды на управление регионом. Предмет изучения во второй части книги — политическая история Городецкого княжества: удел князя Андрея Александровича, борьба московских и тверских князей в начале XIV в. за контроль над поволжскими землями, прилегающими к устью Оки, а также «великое княжение» Александра Суздальского. Здесь же рассмотрена проблема происхождения суздальских князей, решение которой имеет принципиальное значение для объяснения притязаний этой ветви Рюриковичей на Городец и Новгород Нижний. На протяжении всей книги в центре внимания оказываются, таким образом, ключевые события политической истории региона, позволяющие доказательно определить его административный статус и особенности управления в различные периоды.
Источниковой базой исследования служат преимущественно древнерусские летописные памятники, содержащие упоминания о русском Среднем Поволжье за период второй трети XIII — первой трети XIV вв. В работе с летописями мы следовали основным принципам Петербургской текстологической школы акад. Д.С. Лихачева: поиск и привлечение к исследованию максимально возможного числа списков того или иного произведения; изучение истории текста на протяжении всего времени его бытования в рукописной традиции; необходимость интерпретации текстологических фактов; предпочтение сознательных изменений текста перед механическими; комплексность в изучении текста[7]. При этом принцип комплексности изучения текста подразумевает использование междисциплинарных связей, что обусловило историко-филологический характер нашей работы — внимание к историческим, литературным, лингвистическим источникам и сопоставление сведений летописных памятников с результатами археологических исследований.
Летописные сообщения, относящиеся к теме нашей работы, изучались с использованием методических приемов, выработанных акад. А.А. Шахматовым. При изучении отдельных известий или годовых статей обязательно учитывается литературная история летописей (сводов), в состав которых входят эти известия или статьи. Сравнительно-текстологический анализ каждого известия по разным летописным памятникам показывает взаимоотношения всех вариантов его текста. При этом выявляются варианты текста, исходные для групп списков (протографы), определяется первоначальный вид текста (архетип), прослеживаются изменения текста известия в последующих сводах, что дает возможность показать недостоверность позднейших дополнений. Содержание архетипного текста, упомянутые в нем исторические и географические реалии служат основой для определения достоверности летописного известия и его происхождения. С этой же целью анализируется текстологическое окружение («конвой») известия в составе летописной статьи, достоверность и происхождение «конвоирующих» записей, что дает дополнительный материал для выводов о достоверности и происхождении интересующего нас известия. Такая методика исследования позволяет вместо некритического пересказа бессистемно подобранных летописных текстов дать научную реконструкцию исторических событий, основанную на достоверных свидетельствах авторитетных источников.
В своем исследовании мы старались придерживаться того «конкретного, непосредственного отношения к источнику и факту», на котором когда-то настаивал выдающийся историк А.Е. Пресняков, указывавший на недопустимость превращения «первоисточников в ряд иллюстраций готовой, не из них выведенной схемы»[8]. Именно стремление построить работу на прочном источниковедческом фундаменте обусловило текстологический педантизм изложения материала — «тщательность и упорство в обследовании любого источника для извлечения из него хотя бы мельчайшей крупицы в интересах восстановления исторического факта или измерения степени достоверности сообщаемой источником детали, как бы мелка она ни была»
