Русские здесь: Фильм, помогающий Андропову - [19]

Наверно, и поэт Кузьминский ее приглашал на ’’вечеринку” богемную. Вог и лег при ней с тарелкой на животе — ’’по-домашнему”. А приглашенный гость, обернувшись следователем-продюсером, поймал и обнародовал такие слова, по пьянке брошенные: ”В России дружба есть дружба подонков”.

Поэт и есть поэт — имеет право на выкомаривание. Но вот гость-то каков! Свой ’’бронепоезд” держит не на запасном! Хоть, вроде бы, и улыбается.

Нет слов, от многих ’’мыслей” эмигрантских с досадой содрогаешься. Но подумай те: разве не признак взрослости — болтать о том и о сем и сто раз передумывать? От настроения, от подпития, от компании. Но отчего Офре Бикел взбрело на ум, что выбранные ею же самой экземпляры — есть эмиграции лучшие и искренние представители? И почему выхватив ту или иную фразу, она не посчитала нужным спросить разрешение у говорившего на публикацию?

Видимо, с самого начала Офра Бикел относилась к ’’друзьям-эмигрантам”, как к подследственным. Вог и не спрашивала разрешения, посчитав, что у них нет и права на опасение за собственное достоинство.

Это нормальная позиция и психология какой-либо европейской этнографической экспедиции в Африке. Те и фотографировали, не спросясь, как ’’дикари” отправляют естественные потребности, как едят, как вокруг костра пляшут до изнеможения. Это только у лордов спрашивают, да у себя подобных, если из ’’приличного общества”. А русских, которые оказались здесь, - лови их на слове, провоцируй, выслеживай. С сиротами можно и не церемониться. Вспомните, как в кинофильмах обращаются с инопланетными прищельцами: поймают и сразу делают анализы.

Обыкновенный расизм. Но не хамство — все повадки продюсера были, как у ’’человека из общества”. Только не из эмигрантского.

Для Офры Бикел и ее помощников эмигранты — не люди разные, а одна масса копошащихся тел, двигающихся только в одном, общем направлении. Ответы — у одного за всех, ибо у них есть лишь инстинкт, но не осмысленное действие. По одному экземпляру в гербарии достаточно для информации и каталогизации. Вот и ограничились первыми же пойманными и на телевизионную провокацию, как на булавку наколотыми. Эмигрантикус руссикус — остальные точно из того же класса, как и первый засушенный. Без большой разницы.

Теперь поговорим об ’’актерах” — эмигрантах, согласившихся с тележурналистами сотрудничать. Посмотрите внимательно на них. Чем они занимаются?

Удивительно, что на фоне болтовни, на фоне умных или безумных высказываний ведь не нашли телевизионщики ни одного экземпляра, которого смогли бы поймать на ’’поступке антиобщественном”.

Все как один — работают, трудятся, делают хоть что-то полезное. Даже писатель, что живет на фудстемпы, — и тот ведь не пускает на ветер даденные ему денежки. Пишет романы с утра до вечера. Хорошие или нет, но ведь пишет - не бегает по улицам с ножом, не стреляет в президентов, не загрязняет улицы.

Почему же не найдя, не выследив, не зацепив ни одного эмигранта на факте доказанной вредоносности Джессика Савич спокойно, с отработанной улыбочкой заявляет своим американским слушателям: ’’Этим русским нелегко учиться новой американской ментальности, коль они рождены в чужой советской системе”. Как будто она не знает, что нормальные люди любой нации могут и пить, и лежать на полу, и даже жить на фудстемпы, но все-таки заниматься творчеством.

Подчеркивание ’’чуждой Америке” русской ментальности мы видим только в позиции продюсера, скомпоносавшего материал с этой целью. Видим в словах комментатора. Но нет ничего конкретного в эмигрантских действиях.

Пришлось авторам фильма пойти на подлог. Помните, показывают — эмигрантские люди едут по Манхэттену в туристическом автобусе. Ну что в этой поездке от ’’русской дикости” или какой-такой ’’антиамериканизм”? Мало ли туристов, миллионы ездят по любому мировому городу. Но вот зоркий прицел продюсера даже здесь увидел и представил Америке эту поездку как ’’вражеское наступление”. Джессика Савич говорит при показе поездки в автобусе: ’’Эти русские настолько не авантюрны, что даже по Манхэттену ездят только группой с русскими экскурсоводами”.

А как вели себя эмигранты? Посмотрите на них: они совсем ничего не стесняются. Не боятся критиковать других и себя. Разве так себя ведут ’’пришельцы”, ”в чужом монастыре” и ’’рабы, только что освобожденные”?

Даже эмигрант-поэт лег себе на пол в присутствии всей телевизионной этнографической экспедиции. А ведь как ’’чужой придя к чужим”, - должен был бы встать, или на корточки, или навытяжку.

В гостях так себя не ведут. Так не просят подаяния. Так не встречают телевизионщиков, пришедших как благодетели.

Мне кажется, что именно во взаимоотношениях ’’актеров” и авторов лежит ответ — почему фильм получился такой, а не другой.

Не сомневаюсь, что продюсер пришел к эмигрантам с целью помощи. Как к несчастненьким. А увидел и был шокирован, что большинство ничего не просит. Наоборот, критикует и не скрывает своего положения - удачного или расстроенного.

Жаль только, что пришел, видимо, продюсер уже с окончательно готовыми идеями и мыслями. И о том, какой должна быть эмиграция, и о том, что ей для помощи требуется. Думала, сидят ’’русские” и греются вокруг костра американской демократии и не знают, что делать со своею свободой.