Русские — успешный народ - [49]

При низкой воде черкесская конница выискивала броды для перехода через реку. В полную воду черкесы переправлялись вместе со своими конями при помощи плавсредств, бурдюков-тулуков и фашин.

Уничтожив передовые казачьи пикеты, черкесские воины нападали на посты и станицы, уводили в плен женщин и детей, угоняли скот. Крупные черкесские набеги приводили к истреблению многолюдных селений, казачьих и крестьянских. В случае казачьей погони уздени убивали пленников или, подрезав им жилы, бросали на съедение комарам.[207]

Черноморцы совершали рейды возмездия, беря на подмогу егерей из регулярных войск.

Не дремали и турки. Крепость Анапа, взятая генералом Гудовичем, но снова возвращенная Турции, по-прежнему исполняла функции работоргового рынка и поставщика военного снаряжения для горцев.

Турецкий паша, сидящий в Анапе, какое-то время пытался мешать черкесским набегам и даже казнил несколько особо буйных абадзехских вождей, но потом понял, что таких подданных не сдержать. А с новым обострением русско-турецких отношений Стамбулу оставалось лишь поощрять набеги, тем более что это было выгодно. Черкесские вожди через Анапу сбывали людей, захваченных в рабство, турецким покупателям.[208]

Черноморская кордонная линия протянулась по правому берегу Кубани от устья до поста Изрядный источник, находившегося в 17 верстах ниже впадения реки Лабы. Выше по реке находились станицы Кубанского казачьего полка.[209]

На верхние кордоны атаман Захар Чепега ставил от 50–60 казаков, порой и до 200, на нижние — 25–30. Они были защищены валом и глубоким рвом, обсажены терновником. Между постами, в угрожаемых местах, делались насыпи для установки артиллерии — батареи и ставились пикеты, защищенные частоколом и рвом. Каждый пикет имел свой маяк — вышку со шпилем и перекладиной. На ней крепились плетеные шары, которые в случае опасности поднимались наверх. Еще имелась классическая жердь, обмотанная сеном и просмоленной пенькой. Ее зажигали в случае ночной тревоги.

В темное время спешенные казаки патрулировали берег командами по 2–3 человека, «залоги» вели наблюдение в камышовых зарослях, находясь иной раз по шею в воде. По прибрежным «стежкам», тропинкам в кустарниках и камышах, разъезжали конные патрули, высылаемые постами.

Казаки выискивали немирных черкесов, перебирающихся через реку, а черкесские «хубхадеды» (удальцы) устраивали засады на казачьи разъезды.

Казаки, оставшиеся на постах, постоянно держали оседланных лошадей, чтобы по первому сигналу мчаться туда, где был обнаружен враг.

В низовье Кубани, где русло широкое и много болот, посты и пикеты сообщались только по воде, используя мелкосидящие лодки.

В туман казачьи разъезды ездили до полудня, цепью, на дистанции друг от друга. Не снимались до яркого солнца и «залоги». Зимой они заменялись учащенными разъездами, караулы стягивались к постам, передовые пикеты снимались. Кубань могла покрыться льдом и стать «божьим помостом для хубхадедов» — немирные черкесы в это время осуществляли нападения большими силами.

Почувствовав крепкую оборону, враги старались обходить пикеты и кордоны, но в случае нападения крупными силами пытались уничтожить и укрепления.

Обе стороны были обречены на бескомпромиссную и беспощадную борьбу, обусловленную природой их жизни, — продлилась она около 70 лет. В ней нельзя занять объективную позицию и назначить правых и виноватых. Автор этих строк смотрит на эту борьбу с точки зрения казаков, которые защищали свои очаги и поля.

И с точки зрения прогресса правота была на стороне русских. Российское государство, как показала история, нигде не нуждалось в изгнании или истреблении туземных народов, в лишении их земли, обычаев, языка.

Русская нация была, по сути, социальной машиной по окультуриванию пространства, по превращению зон присваивающего и набегового хозяйства в мир производящего хозяйства. Человек любого этнического происхождения, если присоединялся к этой машине, становился русским. И никакого предубеждения по отношению к черкесам (точно так же как к грузинам или бурятам) не было, совершенно наоборот. Адыги охотно принимались на русскую службу еще с XVI в. и дали немало замечательных героев России. Мирному черкесскому селению никогда не грозила казачья шашка. Никто не ставил целью лишить черкесов земли.

Для сравнения: в английских колониях и в США наибольшая опасность грозила от колонизаторов именно самым миролюбивым, безобидным племенам. Аборигенное население Австралии было сокращено на 80 % с начала колонизации до 1920-х гг., с 300 до 60 тыс., причем в бассейне Муррея — Дарлинга и в Тасмании его уничтожили полностью. Севернокалифорнийское племя яхи численностью около 2 тыс. человек перестало существовать уже после четырех рейдов вооруженных белых поселенцев, осуществленных в 1865–1868 гг. Схожая судьба постигла и других калифорнийских индейцев…[210]

Сегодняшние вздыхатели по «геноциду черкесов» должны помнить, что пламя борьбы запалила сама черкесская верхушка. И сокрушительные ответные рейды казаков на черкесские аулы не были заданием петербургского правительства — власти часто препятствовали актам возмездия. Казаки мстили за свои жилища, за свои семьи, это был ответ вооруженного и самоуправляющегося населения фронтира на набеги.