Русские тайны немецкого Висбадена - [22]

Самой популярной фигурой конгресса, безусловно, был русский царь, признанный освободителем Европы после победы над Наполеоном. Все участники конгресса искренне или лицемерно восторгались русским царём и мечтали познакомиться с ним. Одному из первых это удалось герцогу Вильгельму Нассау. Вскоре герцог пригласил Александра I в гости в Висбаден, и царь принял это приглашение в отличие от многих других.

Паулина Нассауская (1810–1856)

Паулина (та самая «тугоухая») была дочерью пресловутого (по слову Кармен Сильвы) принца Павла фон Вюртембергского и принцессы Шарлотты фон Саксен-Альтенбург.

У Паулины родилось четверо детей, один из которых умер. Называем троих:

1. Принцесса Елена (1831–1888). 57 лет жизни. В замужестве княгиня фон Вальдек и Пирмонт.

2. Принц Николас (1832–1905). 77 лет жизни. Женат морганатическим браком на Наталье Александровне Дубельт, урождённой Пушкиной, ставшей в браке графиней Меренберг. Об этой паре впереди.

3. Принцесса София (1836–1913). 77 лет жизни. Королева Швеции.

Герцогиня Паулина пережила мужа герцога Вильгельма на 17 лет.

Дети подросли, и Паулина стала жить в господском доме на Рейнштрассе. Паулина не хотела ни роскоши, ни великолепия, предпочитала простоту, и скоро сделалась любимой жителями Висбадена. Она была благодетельницей для бедняков и создала в Висбадене Общество Красного креста. Страдала лёгкими, что стало заметно в последний год её жизни. Умерла 46-ти лет в 1856 году.

Какой была Паулина, читаем в талантливом очерке Кармен Сильвы. Очерк, входящий в книгу «Мои пенаты», называется «Бабушка», и поскольку это рассказ о нравах, о которых мы не имеем понятия, привожу частично этот эмоциональный текст27.

«У меня была только мачеха моей матери, и я её очень любила. Она была принцесса Вюртембергская, и её жизнь была очень печальна с ранних лет. Её отец пресловутый принц Пауль Вюртембергский был так зол, что все вокруг дрожали. Своих дочерей он отправил совсем маленькими в Институт во Францию, где к ним очень плохо относились воспитательницы и другие ученицы, потому что у них в головах был любимый Наполеон и революция. Их знатное происхождение вызывало насмешки, а быть принцессой было просто непростительно. Так что две бедные вюртембергские принцессы два или три года были совершенно беззащитны и беспомощны, хотя обе очень хорошо учились. Они подвергались со всех сторон жестокому и злому обращению. Часто их оставляли без еды, поэтому у будущей великой княгини Елены желудок был на всю жизнь разрушен, а мою будущую бабушку выгоняли ночью в одной рубашке два часа стоять на каменных плитах пола, и поэтому она теряла слух. Дети не хотели с ними играть, делали им всякие каверзы и проказы.

После окончания такого ужасного воспитания девочки вернулись к холодному вюртембергскому двору, к королю и королеве, которые были им совсем чужими, так что их существование сложилось по-настоящему печально и одиноко. Спасались они только друг другом. Когда Шарлотту, старшую, 14-летнюю, увидел царь Николай I, он решил, что она станет подходящей женой для младшего брата Михаила. Царь и король сговорились, Шарлотте приставили немецкую воспитательницу для подготовки к будущему обручению после завершения немецкого воспитания и переходу к заметному положению при русском дворе, если оба понравятся друг другу. Шарлотта сожалела только об оставшейся совсем одинокой Паулине»28.

Какая неожиданность, замечательные немецкие и датские сказочники, всему миру известные с детства, вовсе и не сказочники, а самые настоящие реалисты! И не злая мачеха частенько сживает несчастных принцесс со свету, а собственные родители, знатные и богатые. Быть принцессой, дочерью короля, просто опасно для здоровья и психики! А мачеха, как раз наоборот, оказывается доброй феей. С одной поправкой к моим словам: мать сестёр Вюртембергских умерла, когда они были совсем маленькими, а королева, упомянутая в тексте Кармен Сильвы, была, следовательно, их мачехой. Так называемые родители были им совсем чужими. Добрые феи, наверное, им даже не снились.

И то, что советские люди, оболваненные коммунистической пропагандой, охотно коллективно уничтожали своих бывших аристократов и высокообразованных людей из дворян, а также из других слоёв населения из-за разных надуманных теорий, ссылаясь на старых немецких экономистов, имена которых застряли в наших головах и зубах, – не мы, советские, оказывается, первые, не мы начали, мы повторили якобинцев, рубивших средневековыми способами головы своим королям. А французские школьники и их воспитательницы с удовольствием мучили маленьких беззащитных принцесс. Не за это ли их отец, безумный садист Павел Вюртембергский получил от Наполеона титул короля? И своей супруге королеве не позволял находиться с детьми и их жалеть.

Казалось бы, о французской революции и её жертвах мы все знаем со школьных лет. Но о том, что вся Франция, включая воспитателей учебных заведений, приняла жестокости вместе с классовой ненавистью, мы не имели понятия. Отсюда родились мои неожиданные аналогии. Самые большие несчастья – это война и революция. Революция и война. И их детище – подпольная война, то есть террор. Подпольная революция – тот же террор. Вражда и ненависть – их питательная почва. Какое же искажение понятий возникает, когда взрослые люди, воспитатели, мучают маленьких детей и навязывают детям свои извращённые идеи!?