Русские святыни - [63]
И уживчивость русских удивительна. Так, русская эмиграция в XX веке сравнительно с другими эмиграциями дала наименьшее число преступлений, оказалась самой законопослушной. Мэры Парижа, Чикаго, Питтсбурга — городов с большой русской общиной — отмечают эту законопослушную уживчивость русских людей. "Со своим уставом в чужой монастырь не ходят", — гласит русская поговорка. Г. И. Литвинова пишет: "Когда эмигранты 80-х годов создали мафиозные группы и их стали называть «русской» мафией, то Конгресс русских американцев заявил решительный протест и добился успеха: под страхом штрафных санкций мафию теперь не называют русской. Еврейской ее тоже не называют. Именуют советской".[273]
Бывает нередко, когда эту черту миролюбия, уживчивости, отзывчивости, "всемирного болельщика", по словам Ф. Достоевского, называют женской, и отсюда делают вывод о женской сути народа: "Это неверно: русский народ, особенно великорусская ветвь его, народ, создавший в суровых исторических условиях великое государство, в высшей степени мужествен; но в нем особенно примечательно сочетание мужественной природы с женственной мягкостью".[274] И в самом деле отзывчивость и уживчивость бросаются в глаза, однако для Европы символом России все же служит медведь. Представьте Святослава, Владимира Мономаха, Александра Невского, Дмитрия Донского, Ивана Грозного, Минина и Пожарского, Петра I, Румянцева, Суворова, Кутузова, Скобелева, Брусилова, Жукова и попытайтесь назвать их женственными. Названы только воины, но разве отличны от них по степени суровости и мужественной государственности Иван Ш, Александр II, Александр III, Ленин? Назовите женственными Ломоносова или Менделеева, Павлова или Королева, и вы почувствуете всю ложь определения. Нет, о женственности речь не идет, отзывчивость, сочувствие, даже мягкость, но не женственность. Царям с улыбкой правду говорить русский человек мог, но при этом милость к падшим призывал. И эта милость — жалость иногда даже излишняя, ибо и к преступникам, и к иностранцам относятся по-русски нередко чрезмерно предупредительно как к «несчастным», или как к «чужим», которых пожалеть нужно. Идет это от силы и от доброты, однако, как говорилось, находятся иные, видящие в этом слабость.
Глава 6
СПРАВЕДЛИВОСТЬ — ПРАВДА — СОВЕСТЬ
В русском языке «справедливость» означает и "жизнь по правде", и "жизнь по совести". Известно, что правда соединяет в себе оттенки истины и справедливости. В XIX веке о «правде-истине» и "правде-справедливости" писал Н. К. Михайловский. Совесть есть личное чувство ответственности за правду и справедливость. Правда отличается от истины чувством справедливости и возвышения человека, любви к нему. Можно человека считать сосудом греха, и вряд ли найдется человек без греха, — один Бог безгрешен. Даже апостолы — люди. Вспомните тройное отречение Петра от Иисуса, или неверие Фомы, или преследование христиан Савлом, вспомните слабости вселенского отца церкви Григория Богослова, и вроде бы легко сделать вывод о греховности любого человека. Однако это лишь часть правды, а значит, не вся правда, и коли так, то и большая неправда. Ведь назови человека свиньей раз, другой, третий, и он в конце концов захрюкает. Так гласит русская поговорка, и на недоверии к человеку, принижении человека к греховному существу строит свое отношение западный мир — напомню хотя бы А. Якова сегодня, отцов американской конституции и Т. Гоббса вчера. И подобное западное понимание человека логично и последовательно соединяет впечатление о человеке как греховном и злом существе, с человеческой гордыней, с антропоцентризмом. Мир человеческий, построенный на недоверии и злом человеке, как бы противостоит миру добра, истины, правды и красоты, отодвинутому в заоблачные выси. И один мир — реальный человеческий мир — построен на недоверии, и "он практичен", что постоянно подчеркивает А. Янов, но в нем нет места правде, совести, справедливости, и в нем нет источника этих святынь. В лучшем случае можно говорить о механическом, животном, рациональном, рыночном равенстве. Другой мир построен на доверии к человеку. Митрополит Вениамин (Федченков) оправдывает доверчивость местоблюстителя патриарха митрополита Сергия (Страгородского) "по простому психологическому закону, выраженному св. Григорием Богословом после его ошибки "в дружбе" Максима Циника: "Кто сам верен, тот всех доверчивее. Всякий судит о других по самому себе". А по мнению митр. Вениамина, который знал митрополита Сергия десятки лет: "Митрополит Сергий сам совершенно честный человек и добросовестный христианин".
