Русские старожилы Сибири: Социальные и символические аспекты самосознания - [15]

Как пишет И. Ерунов (1993: 113), с середины 1780-х годов начинается второй период формирования колымской группы. Прекращается приток на Колыму казаков и служилых людей, население пополняется за счет крестьян, а впоследствии и ссыльных. В 1812 году в Нижнеколымское крестьянское общество входило 18 человек русских крестьян, а к середине XIX века их число возросло до 150 (Колесов 1991: 52). В дальнейшем число крестьян резко уменьшилось: 1856 год – 120 человек, 1884 год – всего 71 человек. Причина такого уменьшения чисто бюрократическая – крестьян стали переписывать в мещане [21] (исходно в мещане записывались потомки промышленников, позднее мещанами были также записаны бывшие станичные, т. е. не состоящие на службе, казаки, см.: Богораз 1901: 2). Никаких формальных препятствий для такого перевода не было. Занятия крестьян мало чем отличались от того, чем вынуждены были заниматься мещане. Крестьяне использовались администрацией для добычи пушнины и мамонтовой кости, которые шли преимущественно в казну или на обмен (Башарин 1956: 208; Колесов 1991: 52), при этом добывая себе пропитание охотой и рыболовством. Пропорционально уменьшению числа крестьян увеличивалось количество мещан: в 1850 году их насчитывалось в Нижнеколымске 156 человек, в 1897-м – уже 310.

Помимо мещан и крестьян третьей сословной группой, сыгравшей важную роль в формировании нижнеколымского старожильческого русского населения, были казаки, входившие в Колымскую команду Якутского казачьего полка и подчинявшиеся Министерству внутренних дел. В 1908 году их насчитывалось 139 человек – 71 мужчина и 68 женщин (Казачье население 1909: 7–85). К середине XIX века в двадцати населенных пунктах в районе Нижней Колымы жило около 750 русских (казаки, мещане, крестьяне, а также незначительное число офицеров, лиц духовного звания и дворовых людей). В самых крупных из этих пунктов насчитывалось русского населения: в Нижнеколымске – 192 человека, Черноусове – 113, Походске –107, Керетове – 56, Кабачкове – 43, Ермолове – 42. На реке Большой Анюй – 12, на реке Две Виски – 17, на Малом Анюе в Крепосце – 5 и по Омолону в Деревне – 15 человек (Колесов 1991: 52). В увеличении численности колымской группы сыграли роль обрусевшие юкагиры и якуты. По данным В.Г. Богораза (1899б: 103—105; 1901: 1–2) и переписи 1897 года (Статистические данные 1912: 800—808), по нижнему и среднему течению р. Большой Анюй жил обрусевший якутский род численностью 77 человек, а в районе Нижнеколымска и в устье реки Омолон – четыре обрусевших юкагирских рода общим числом 85 человек (см. также: Колесов 1991: 53). Помимо отдельных групп якутов, переселявшихся в низовья из района Среднеколымска, сюда начиная с 1820-х годов вновь стали возвращаться чукчи. Контакты нижнеколымчан с представителями этих этнических групп привели к некоторому увеличению русско-якутских и русско-чукотских браков (Ерунов 1993: 114).

Еще один важный момент, определивший пути формирования рассматриваемой группы в XIX веке, – постоянные контакты с русским старожильческим населением, с одной стороны, на Средней Колыме, с другой стороны – на Индигирке. Связи со среднеколымскими жителями были относительно давними и постоянными. Это объясняется прежде всего географической близостью и удобным транспортным путем (река Колыма). Кроме того, и нижнеколымские и среднеколымские казаки входили в состав одной Колымской команды Якутского казачьего полка, часто случались переводы с одного места службы на другое, особенно из Среднеколымска в Нижнеколымск. Связь со старожильческим населением Индигирки, напротив, была хоть и регулярной, но не такой тесной. Обычно дело ограничивалось поездкой один раз в год на упряжках. Поездки не преследовали каких-либо коммерческих целей, однако довольно часто имели результатом заключение браков между представителями двух разных общин.

В целом количество нижнеколымского населения в XIX веке оставалось стабильным. Прироста не было, и даже, напротив, временами наблюдалось его резкое уменьшение, прежде всего из-за различных болезней и эпидемий. Так, самая страшная из эпидемий оспы 1884—1885 годов истребила более одной трети населения Нижнеколымска; некоторые деревни вымерли совсем (Богораз 1899б: 118—119).

Таким образом, к концу XIX – началу XX века в интересующем нас районе сложилась группа населения, которую условно можно назвать (нижне)колымчане . Прежде чем перейти к истории этой группы в XX веке, интересно оценить вклад в сегодняшнюю нижнеколымскую общность каждой из различных этнических групп, принимавших участие в ее формировании. По данным И. Ерунова (1993: 115—116), проводившего в регионе генеалогические исследования, собственно нижнеколымскими среди фамилий, встречающихся среди местного населения, ныне проживающего в основном в поселках Черском и Походске, можно считать следующие: Котельниковы, Шкулевы, Соковиковы, Кузаковы, Четвериковы, Гундины, Борисовы, Старцевы, Поповы, Протопоповы и, возможно, Дауровы (не исключено, впрочем, что эта фамилия имеет среднеколымское происхождение), Третьковы, Кондаковы, Гуляевы, Мироновы и др. Выходцами из