Русские - собиратели славян - [56]

— салтовские лушшцы синего стекла, бусы из сердолика… фиксируется начало активного проникновения арабского серебра.

И это понятно: волжские булгары активно торгуют с Хазарией, та, в свою очередь, — окно на юг. И довольно широкое — от Хорезма в Туркестане до Константинополя в Византии. И скорее всего, именно булгары нащупали товарную позицию: меха против «глазок».

Сейчас уже не очень понятно, дошёл ли такой обмен до ладожан через мерянское (или весьское) посредство, сами ли они решили, что не менее, нежели булгары, с усами и наладили свой собственный бизнес. Факт, что в Ладоге обнаружена стеклодельная мастерская, —

— где по арабской низкотемпературной технологии с 780-х годов варились бусы. Их сейчас в ладожской земле не менее двухсот, а то и трёхсот тысяч. /496/

Насчёт сотен тысяч «глазок» — не преувеличение:

В 1114 году Нестор запишет: «…Поведали мне ладожане, как тут случается. Когда бывает туча велика, находят дети наши-глазки стеклянные — и малые, и великие, проверченные. А другие подле Волхова берут, которые выплёскивает вода. От них же взял более ста, и все разные…»

Судя по археологии, именно за них, за «глазки» —

— ладожане скупали пушнину.

Так что, видимо, жители Ладоги просто переняли инновационные технологии волжских булгар и освоили затем торговлю с «глазками» в виде денег.

И как только эта торговля начала перерастать рамки натурального обмена — соболий хвостик ради стеклянных бус для жены — так и Ладога начала перерастать статус укреплённого пункта и превращаться в торгово-ремесленное поселение.

А затем, примерно в эти же годы… Хотя нет, о чём я говорю! Двадцать лет только с высоты тысячелетия кажутся ничтожным сроком. А давайте-ка вспомним нас, любимых! Сколько за это время — с 1991-го — случилось событий, реформ, дефолтов, мятежей, войн в одной лишь России? Не говоря уже о Советском Союзе и мире! А как жизнь переменилась? Магазины, машины, жилища, предприятия, пригородные территории — как многое стало другим! Так почему наши предки не могли иметь в своей истории столь же бурных перемен?

Но это — в рамке времени наших «счётов» — случится позже. А пока улучшающееся материальное положение Ладоги начинает привлекать и тех, кто также хотел бы приподняться на восточном обмене. К началу 800-х годов в городе, как мы помним, начинает всё ярче проявляться скандинавский элемент. Это еще не банды викингов, это больше торговцы и частью поселенцы… по викинги уже сделали свои первые вылазки в Европе! Их экспансия началась резко и объёмно, что говорит о некоем большом природно-социальном катаклизме, вдруг враз вытолкнувшем сотни и тысячи злых мужчин в яростный натиск на окружающий мир. Внезапный холод, вызванный им голод, вызванные им общественные эпилепсии — не знаю, сегодня судить сложно. Но факт, что 8 июня 793 года некая ватага скандинавских пиратов обрушилась на монастырь Св. Кутбсрта на острове Линдисфарн близ Британии — и с тех пор Европа покоя не знала по меньшей мере до 1066 года, когда принято отмечать официальный конец эпохи викингов битвой при Гастингсе.

И потому мы можем уверенно предполагать, что подобные залётные любители чужого добра заглядывали и на Ладогу.

Точнее, мы твердо знаем, что скандинавы постоянно делали нападения на прибрежные земли — эстов, ливов, западных финнов, куршей. Нет причин не пробовать на крепость и племена Приладожья.

Вот это и было то самое насилие, которое не могли не привнести скандинавы в здепший народнохозяйственный уклад.

Иное дело, что, возвращаясь к разговору об экономическом содержании и экономической целесообразности какого бы то ни было бизнеса в этих местах, мы снова должны отметить, что насилие само по себе здесь — неэкономично. И потому вот это слово — «тогда» — здесь имеет ключевое значение.

Предположим, привёз ты много ценных вещей отцу и матери. Обрадовались они, что ты — жив, а те, у кого ты вещи взял, — нет. А дальше что? Ведь одно дело — викинг: ограбил и забыл. А другое дело — меха.

Один раз отнял, другой… А на другой — уже пет. На другой раз у тебя уже слава дурная, и владельцы мехов предпочитают скрыться от твоих алчущих глаз куда подальше. Да и услуги местных носят такой характер, что не болыю-то их отнимешь, услуги те. Скажем, того же лоцмана для прохода по волховским мелям ты уже не найдёшь, ежели перед тем кого обидел из его братии. Не то что солидарность в этих лесах процветает классовая, а просто страшно людям: ты ж обманщик.

А ну — не заплатишь, а вместо того буйну голову снесёшь? Лучше от тебя подальше держаться. В лесочке. А охотники пострелять если из молодёжи найдутся — ну, пусть сбегают, постреляют, пока ты, грозный такой, но нечестный, на порогах корячиться будешь, корабли свои с добром на плечах перетаскивая…

Неконструктивный подход, понятно, — но кому ты в лесу гулком втолкуешь это?

И вот тут снова та самая косточка на счётах — с руною, скажем, «тейваз», руною воина. Воин — не бизнесмен. Руна воина тесно связана с руною разрушения — «хагалаз». А нам нужна руна «феу». Руна собственности. И вот когда мы щёлкаем ими на счётах времени, то видим, как рунные наши костяшки не сразу, но неизбежно приводят нас к новому разряду, к новому порядку.