Русские - собиратели славян - [24]

/226/

В каком-то смысле Северная Русь — идеальное место, чтобы совмещать специализацию и интересы разных племен: охоту финнов, зсмлсдсльчсство славян, тороватость русов. Нет, девку зазевавшуюся попортить, коровок чужих к себе отогнать, драки по праздникам — этого, конечно, не отпять. Но, в общем, русам не обойтись без финнов и славян: велик риск, не поделив интересы, самим в лесу надолго задержаться.

То есть, наоборот — не надолго.

До конца жизни.

А для славян и финнов, как мы уже видели, русы полезны тем, что придают их экономикам серебряный цвет. То есть приравнивают бесполезную дотоле меховую живность к всеобщему ценностному эквиваленту и превращают натуральное хозяйство в товарное.

А в это время, в первое десятилетие 800-х годов, на юге, влиятельный иудей Обадия берет власть в Хазарии и превращает раввинистский иудаизм в государственную религию. После этого началась гражданская война, где на стороне повстанцев действовали угры, а на стороне иудеев — нанятые печенеги. Константин Багрянородный пишет:

Когда у них произошло отделение от их власти, и возгорелась междоусобная война, первая власть одержала верх, и одни из восставших были перебиты, другие убежали и поселились с турками (венграми) в печенежской земле (в низовьях Днепра), заключили взаимную дружбу и получили название кабаров.

Вот что там творилось.

Примечание про революцию в Хазарии

Государство хазар в ту эпоху — эпоху перед его драматическими изменениями — было устроено так.

Основным правящим классом были всадники — наследники древних тюркских родов. Арабский автор Истахри писал, что хазары делятся на белых и чёрных. По аналогии с другими тюрками можно заключить, что это означало две социальные категории. Чёрные хазары — плебс, народ, податной слой. Белые — родовая и служилая аристократия.

Именно аристократы первыми оседали на землю, превращая временные поначалу зимовища в постоянные укреплённые пункты. Их окружали стенами, сложенными из белого камня. А вокруг этих уже фактически крепостей постепенно сгущалось и «чёрное» население, рассчитывая обменивать свои услуги на безопасность.

Затем часть особенно популярных и, следовательно, окружённых большими поселениями замков перерастали в города.

Но родовая аристократия и вела себя как аристократия, предпочитая утруждать себя охотами, битвами, вином и девками. А кому-то надо и работать, государство блюсти! И источники закономерно свидетельствуют о наличии в Хазарии довольно мощного класса государственных чиновников. Например, ибн-Фадлан рассказывает, что —

— царя замещает муж, называемый кундур-хакан, а этого также замещает муж, называемый джавшигыр.

Премьер, вице-премьер, министр, начальник департамента и т. д.

Была и мощная «третья власть» — судебная. Причём —

— судей было много, и судили они по разным законам: христиан — по христианскому, мусульман и иудеев — по Корану и Торе, язычников — по «обычному» праву, т. е. по законам общины.

А роль полиции, полагают историки, играла наёмная гвардия кагана, состоявшая из мусульман, переселившихся из прилегающих к Хорезму земель. Назывались они лариссии, или ал-арсии. По поводу чего видный хазаровед С. А. Плетнёва делает остроумное предположение, что —

— очевидно, это остатки аорсов-алан, обитавших, по словам Бируни, в нижнем течении Амударьи. /348/

Это тоже немножко к вопросу о поисках русских предков где угодно, только бы не в Скандинавии. Уж аорсов-то в древние русы не записывал только ленивый…

Во главе этого общества находился каган. Он был, как это ныне принято говорить, представителем богов на Земле. Не только его власть, но и персона была сакральной. Ещё бы! — правитель в самом прямом смысле обязан был поначалу побывать у самой кромки смерти, чтобы там и получить божественные качества:

Когда они желают поставить кого-нибудь хаканом, то приводят его и начинают душить шелковым шнуром. Когда он уже близок к тому, чтобы испустить дух, говорят ему: «Как долго желаешь царствовать?» Он отвечает: «Столько-то и столько-то лет».

И всё — никто больше на эту власть не претендовал. Но горе было кагану, ежели выяснялось, что он то ли приврал о своем божественном озарении, когда шнурок давил шею, — то ли Тенгри-бог отказался от своих слов впоследствии. А такое, как известно, случается, особенно в степях, — то засуха, то арабы шальные из-за Кавказа вырвутся, то еще какое несчастье приключится. И тогда, по свидетельству того же источника — арабского автора ал-Истахри — народ —

— чернь и знать —

— приходили к царю и заявляли ему:

Мы приписываем своё несчастье этому хакану, и его существование нам приносит несчастье. Убей его или отдай его нам — мы его убьём, /348/

И уже бесполезно было топать ногами, наподобие великолепного филатовского царя, крича:

Энто как же, вашу мать,

Извиняюсь, понимать?

Мы ж не Хранция какая,

Чтобы смуту подымать!

Та самая удавка на шею и — здравствуй, Тснгри-хан!

А теперь необходимо понять фразу:

— они приходили к царю —

— и требовали убить кагана. Что это за царь такой, который мог распорядиться священной сокровищницей жизни представителя Тенгри на Земле?

Началось всё, скорее всего, от самых прагматических соображений. Поскольку всякое негативное развитие событий могло вызвать всяческие неприятные последствия — например, вплоть до вынужденного убийства национального лидера, — то оно было ни для кого не желательно. Потому кагана предпочитали ограждать от неправильных решений и поступков. Ничего не делал, ничего не знал. Не он виноват в возникновении проблемы.