Русские - [17]

Это характерно для кремлевских лидеров, прячущих свою жизнь от посторонних взглядов. Они проживают в роскошных «гетто», проводят часы отдыха в собственных, скрытых от глаз, загородных резиденциях или клубах — каждый в соответствии с занимаемым положением. Когда они улетают из Москвы, они пользуются специальным аэропортом Внуково II. Рядовой человек, может быть, и имеет какое-то смутное представление об их привилегированном образе жизни, но его держат на почтительном расстоянии.

Кремль производит грандиозное впечатление, но в Москве нет официальной резиденции, подобной Белому Дому. Советские лидеры больше заботятся о благоустройстве своих загородных дач, чем городских квартир. Брежнев занимает один этаж в выходящем во двор крыле старого громоздкого девятиэтажного многоквартирного дома номер 26 по Кутузовскому проспекту. Этажом выше живет шеф тайной полиции Юрий Андропов, а этажом ниже — министр внутренних дел Николай Щелоков. Расположению городской квартиры Косыгина можно позавидовать — он живет в многоквартирном доме, построенном высоко на Ленинских горах, откуда открывается прекрасный вид на центр Москвы по другую сторону реки. Подгорный, как мне рассказывали, живет на улице Алексея Толстого в высоком желтом каменном доме, который отлично содержится. Для политической элиты и московского партийного аппарата есть и другие роскошные внутригородские «гетто». Для того, кто умеет видеть, эти многоэтажные дома имеют выдающие их отличительные признаки, свидетельствующие о высоком ранге их обитателей — чистота этих зданий из желтого камня, построенных по современным проектам, необычно большие окна, из которых открывается красивый вид, лоджии, отлично содержащиеся газоны, благоустроенные участки вокруг дома — настоящая роскошь для советских городов.

Но советских граждан, занимающих не столь высокое положение, особенно поражают интерьеры этих квартир. Одна актриса, имеющая друзей среди московской верхушки, рассказала мне, что была потрясена, увидев кухни этих квартир, оборудованные встроенными шкафами, длинными столами вдоль стен, отделанными формайкой, западногерманскими плитами и холодильниками от Купербуша; гостиные, со вкусом обставленные современной финской мебелью, купленной со скидкой и ввезенной беспошлинно. «Все это настолько отличается от того, что можно обычно приобрести в советских магазинах, — продолжала она, — что в Западную Германию приходится специально посылать рабочих для обучения тому, как нужно монтировать и содержать кухни советской элиты.»

Простых смертных восхищают не только всевозможные новинки, но размеры этих квартир и такая роскошь, как, например, собственная спальня вместо кроватей в общей комнате. Я был знаком с аспирантом, которому приходилось часто бывать в семье генерала Степана Микояна — преуспевающего сына старого члена политбюро Анастаса Микояна. Молодой человек был потрясен дорогой семикомнатной (не считая кухни и ванных комнат) квартирой. По его мнению, она не уступала самым лучшим апартаментам на Парк-авеню: отдельная комната для каждого члена семьи, рабочий кабинет, гостиная и столовая, настолько просторная, что в ней, среди прочей обстановки, находился большой рояль, на котором однажды играл Ван Клиберн; 99 % населения страны такое использование жилплощади кажется невероятной роскошью. Даже потолки в квартире поразили моего знакомого своей почти неприличной высотой, точно так же, как на людей, приезжающих с Запада, неприятное впечатление производят низкие потолки в рядовых советских квартирах. Молодой аспирант был одним из тех немногих людей, которым довелось краем глаза увидеть, как «они» живут, а обычно мало кому удается приподнять завесу тайны, которой окружает себя советский привилегированный класс.

«Все замаскировано», — сказал Павел, молодой референт-международник, внук коммуниста, попавшего в немилость. Я как-то прогуливался с ним в районе Сивцева Вражка, где проживают многие семьи представителей советской элиты. У Павла там были друзья из привилегированного института, в котором он учился. «В этих домах живут члены ЦК, — сказал он, показывая рукой. — А теперь взгляните на эти убогие постройки по ту сторону улицы. Никакого сравнения, не правда ли? За углом, вон там — гостиница ЦК. Никакого отличительного знака, ничего, что сказало бы вам о назначении этого здания. Люди проходят мимо и едва замечают его. Здесь останавливаются наши высокопоставленные гости из дружественных стран — Северной Кореи, Монголии, Польши. У меня был приятель, который должен был поехать в Австрию. Он умирал от любопытства узнать, как там внутри, увидеть, какая там мебель, как это все выглядит. И вошел. Но прежде, чем он что-либо увидел, к нему подошел дежурный, который пожелал узнать, что он тут делает. И для того, чтобы выбраться обратно на улицу, моему приятелю пришлось давать объяснения. Это привело к неприятностям; его поездка в Австрию была отменена, и этот единственный промах погубил его карьеру. Здесь не следует задавать вопросы и совать нос не в свое дело», — закончил мой собеседник.

Я замедлил шаг, чтобы взглянуть на запретное здание с его ступенями с медной окантовкой, длинным термометром у входа и застекленным солярием на крыше; за занавесками ничего нельзя было разглядеть.