Русские предания - [15]
В Белоруссии верят, что русалки бегают нагие, причем беспрестанно кривляются, так что видевший хоть одну из них сам будет всю жизнь кривляться.
Народное поверье допускает любовь между русалками и людьми, о чем существует много поэтических рассказов. Замечательна одна, повторяющаяся почти в каждом из них следующая мысль: русалка, защекотав мужчину, уносит его в свое жилище, где он оживает и делается ее мужем; окруженный невообразимою роскошью, он начинает там новую жизнь, непонятную для людей, живущих на земле. Пользуясь всевозможным довольством, этот человек ограничен только желанием — хоть на мгновение оставить водяное царство.
Когда же у русских наяд бывают свадьбы на воробьиные ночи, тогда на воде раздается смех и плеск.
(М. Забылин)
Водяной
Дедушка Водяной. Художник В. Ткаченко.
Полное собрание этнографических трудов А. Е. Бурцева
Водяной живет в глубочайших ямах, в озерах или реках и над теми ямами вертит воду. Такие места называются чертовыми домовищами. Он живет домом, т. е. имеет семейство. Народ верит, что человек тонет не сам собой, нечаянно, а стащил его водяной. Говорят, что и тонут люди более там, где есть домовища. Водяной сначала утягивает человека в воду, а потом заверчивает до смерти. Иногда же всовывает в хворост, в верши, под камень, сдирает кожу, свертывает голову и т. п. В конце же всего, натешившись, водяной выбрасывает мертвого. Водяной играет, т. е. дурачится, более всего летом, в Ивановскую и Ильинскую недели. Доказывают, что случаи утопления чаще всего случаются в эти недели.
(П. Ефименко)
Несколько крестьян ловили однажды рыбу в реке. Когда наступила ночь, все легли спать в деревянном шалаше, а рыболовные снасти оставили снаружи. Вдруг слышат, что кто-то стучит в стену шалаша. Один из крестьян спросил: кто это и что ему надо. Тогда голос с улицы спрашивает: «Что вам, мужички: связать или развязать?» Крестьяне догадались, что это водяной хочет подшутить над ними, и не знали, что сказать ему на это. Стали между собой советоваться и решили ответить водяному: «связать». Когда рыбаки утром встали, то увидели, что все рыболовные снасти — сети и прочее, связаны крепкими узлами, так что распутать их не было никакой возможности. Посоветовались они между собой и решили оставить сети нераспутанными до следующего утра. Когда наступил ночь, крестьяне опять забрались спать в шалаш. Только они улеглись, слышат опять, что кто-то стучит в стенку шалаша и спрашивает: «Что вам, мужички: связать или развязать?» Крестьяне обрадовались, что водяной сам предлагает им развязать сети, и все в один голос ответили: «развязать». Когда на следующее утро они встали, то увидели, что все сети и бредни были распущены на тончайшие нитки. С тех пор ловить рыбу в этом месте крестьяне перестали, так как там шалит водяной.
(А. Бурцев)
В Олонецком крае, богатом до избытка озерами, разыгрался и разбушевался один водяной. Вздумает кто-нибудь в его озере искупаться, — он схватит за ногу и тащит к себе в глубь омута на самое дно. Здесь сам он привычно сидел целыми днями (наверх выходил лишь по ночам) и продумывал разные пакости и шалости.
Жил он, как и все его голые и мокрые родичи, целой семьей, которая у водяного была очень большая, а потому он, как полагали, больше всех товарищей своих и нуждался в свежих мертвых телах. Стал окрестный народ побаиваться из того озера воду брать и подходить близко к нему даже днем. Думали-гадали, как избавиться, и ничего не изобрели. Однако нашелся один мудрый человек из стариков-отшельников, живших в лесной келейке неподалеку. Он и подал добрый совет: «Надо, говорит, иконы поднять, на том берегу Николе Угоднику помолиться, водосвятный молебен заказать и той святой водой побрызгать в озерную воду с кропила». Послушались мужики: зазвонили и запели. Впереди понесли церковный фонарь и побежали мальчишки, а сзади потянулся длинный хвост из баб и рядом с ними поплелись старики с клюками. Поднялся бурный ветер, всколыхнулось тихое озеро, помутилась вода, — и всем стало понятно, что собрался водяной хозяин вон выходить. А куда ему бежать? Если на восход солнца, в реку Шокшу (путь недальний — всего версты две), то как ему быть с водой, которая непременно потечет за ним следом, как ее поднять: на пути стоит гора, крутая и высокая? Кинуться ему на север в Оренженское озеро — так опять надо промывать насквозь или совсем взрывать гору: водяной черт, как домосед и малобывалый, перескакивать через горы не умеет, не выучился. Думал он пуститься в Гончинское озеро по соседству, так оттуда именно теперь и народ валит, и иконы несут, и ладаном чадят, и крест на солнышке играет, сверкая лучами: страшно ему и взглянуть в ту сторону. Если, думает он, пуститься с размаху и во всю силу на реку Оять (к югу), — до нее всего девять верст, — так опять же и туда дорога идет по возвышенности: сидя на речной колоде, тут не перегребешь. Думал-думал водяной, хлопал голыми руками по голым бедрам (все это слышали) и пустился в реку Шокшу. И что этот черт понаделал! Он плывет, а за ним из озера вода помчалась, как птица полетела, по стоячим лесам и зыбучим болотам, с шумом и треском (сделался исток из озера в реку Шокшу). Плывет себе водяной тихо и молча, и вдруг услышали все молельщики окрик: «Зыбку забыл, зыбку забыл!» И в самом деле, все увидели с одной стороны озера небольшой продолговатый островок (его до сих пор зовут «зыбкой водяного»). Пробираясь вдаль по реке Шокше, водяной зацепился за остров, сорвал его с места, тащил за собой около пяти верст и успел сбросить с ноги лишь посередине реки. Сам ринулся дальше, но куда — неизвестно. Полагают, что этот водяной ушел в Ладожское озеро, где всем водяным чертям жить просторно повсюду и неповадно только в двух местах — около святых островов Коневецкого и Валаамского. Тот остров, что стащил водяной со старого места, и сейчас не смыт, и всякий его покажет в шести верстах от Виницкого погоста, а в память о реке Шокше его зовут Шокшоостровом. С уходом того водяного стал его прежний притон всем доступен. Несмотря на большую глубину озера, до сих пор в нем никто еще не утонул и назвали это озеро Крестным (Крестозером) и ручей тот, проведенный водяной силой, — Крестным.
