Русские поэты XVIII века. Стихотворения, басни - [38]

Из океана возникли новы народы и земли,

Нощи глубокой из недр новы металлы тобой.

Ты исчисляешь светила, как пастырь играющих агнцев;

Нитью вождения вспять ты призываешь комет;

Луч рассечен тобой света; ты новые солнца воззвало;

Новы луны изо тьмы дальной воззвало пред нас;

Ты побудило упряму природу к рожденью чад новых;

Даже летучи пары ты заключило в ярем;

Молнью небесну сманило во узы железны на землю

И на воздушных крылах смертных на небо взнесло.

Мужественно сокрушило железны ты двери призраков,

Идолов свергло к земле, что мир на земле почитал.

Узы прервало, что дух наш тягчили, да к истинам новым

Молньей крылатой парит, глубже и глубже стремясь.

Мощно, велико ты было, столетье! дух веков прежних

Пал пред твоим олтарем ниц и безмолвен, дивясь.

Но твоих сил недостало к изгнанию всех духов ада,

Брызжущих пламенный яд чрез многотысящный век,

Их недостало на бешенство, ярость, железной ногою

Что подавляют цветы счастья и мудрости в нас.

Кровью на жертвеннике еще хищности смертны багрятся,

И человек претворен в люта тигра еще.

Пламенник браней, зри, мычется там на горах и на нивах,

В мирных долинах, в лугах, мычется в бурной волне.

Зри их сопутников черных! – ужасны!.. идут – ах! идут, зри:

(Яко ночные мечты) лютости, буйства, глад, мор!

Иль невозвратен навек мир, дающий блаженство народам?

Или погрязнет еще, ах, человечество глубже?

Из недр гроба столетия глас утешенья изыде:

Срини отчаяние! смертный, надейся, Бог жив.

Кто духу бурь повелел истязати бунтующи волны,

Времени держит еще цепь тот всесильной рукой:

Смертных дух бурь не развеет, зане суть лишь твари дневные,

Солнца на всходе цветут, блекнут с закатом они;

Вечна едина премудрость. Победа ее увенчает,

После тревог воззовет, смертных достойный…

Утро столетия нова кроваво еще нам явилось,

Но уже гонит свет дня нощи угрюмую тьму;

Выше и выше лети ко солнцу, орел ты российский,

Свет ты на землю снеси, молньи смертельны оставь.

Мир, суд правды, истина, вольность лиются от трона,

Екатериной, Петром вздвигнут, чтоб счастлив был росс.

Петр и ты, Екатерина! дух ваш живет еще с нами.

Зрите на новый вы век, зрите Россию свою.

Гений хранитель всегда, Александр, будь у нас…

1801–1802

Семен Сергеевич Бобров (1763–1810)

Ночь

Звучит на башне медь – час нощи;

Во мраке стонет томный глас.

Все спят, – прядут лишь парки тощи;

Ах! – гроба ночь покрыла нас.

Все тихо вкруг; лишь меж собою

Толпящись тени, мнится мне,

Как тихи ветры над водою,

В туманной шепчут тишине.

Сон мертвый с дикими мечтами

Во тьме над кровами парит,

Шумит пушистыми крылами,

И с крыл зернистый мак летит.

Верхи Петрополя златые

Как бы колеблются средь снов,

Там стонут птицы роковые,

Сидя на высоте крестов.

Так меж собой на тверди бьются

Столпы багровою стеной,

То разбегутся, то сопрутся

И сыплют молний треск глухой.

Звезда Полярна над столпами

Задумчиво сквозь пар глядит;

Не движась с прочими полками,

На оси золотой дрожит.

Встают из моря тучи хладны,

Сквозь тусклу тверди высоту

Как вранов мчася сонмы гладны,

Сугубят грозну темноту.

Чреваты влагой капли ноши

С воздушных падают зыбей,

Как искры, на холмы, на рощи,

Чтоб перлами блистать зарей.

Кровавая луна, вступая

На высоту полден своих

И скромный зрак свои закрывая

Завесой облаков густых,

Слезится втайне и тускнеет,

Печальный мещет в бездны взгляд,

Смотреться в тихий Бельт не смеет;

За ней влечется лик Плиад.

Огни блудящи рассекают

Тьму в разных полосах кривых

И след червленый оставляют

Лишь только на единый миг.

О муза! толь виденья новы

Не значат рок простых людей,

По рок полубогов суровый.

Не такова ли ночь висела

Над Палатинскою горой,

Когда над Юлием шипела

Сокрыта молния под тьмой,

Когда под вешним зодиаком

Вкушал сей вождь последний сон?

Он зрел зарю, – вдруг вечным мраком

Покрылся в Капитольи он.

Се полночь! – петел восклицает,

Подобно роковой трубе.

Полк бледный теней убегает,

Покорствуя своей судьбе.

Кто ждет в сии часы беспечны,

Чтоб превратился милый сон

В сон гроба и дремоты вечны

И чтоб не видел утра он?

Смотри, – какой призрак крылатый

Толь быстро ниц, как мысль, летит

Или как с тверди луч зубчатый,

Крутяся в крутояр, шумит?

На крылиях его звенящих

В подобии кимвальных струн

Лежит устав судеб грозящих

И с ним засвеченный перун.

То ангел смерти, – ангел грозный;

Он медлит, – отвращает зрак,

Но тайны рока непреложны;

Цель метких молний кроет мрак;

Он паки взор свой отвращает

И совершает страшный долг…

Смотри, над кем перун сверкает?

Чей проницает мраки вздох?

Варяг, – проснись! – теперь час лютый;

Ты спишь, – а там… протяжный звон;

Не внемлешь ли в сии минуты

Ты колокола смертный стон?

Как здесь он воздух раздирает?

И ты не ведаешь сего!

Еще, – еще он ударяет;

Проснешься ли? – Ах! – нет его…

Его, – кому в недавны леты

Вручило небо жребий твой,

И долю дольней полпланеты,

И миллионов жизнь, покой, —

Его уж нет, – и смерть, толкаясь

То в терем, то в шалаш простой,

Хватает жертву, улыбаясь,

Железною своей рукой.

Таков, вселенна, век твой новый,

Несущий тайностей фиал!

Лишь век седой, умреть готовый,

В последни прошумел, – упал —

И лег с другими в ряд веками, —

Он вдруг фиалом возгремел

И, скрыпнув медными осями,

В тьму будущего полетел.

Миры горящи покатились

В гармоньи новой но зыбям;

Тут их влиянья ощутились;