Русские писатели ХХ века. От Бунина до Шукшина - [65]

– Так помолись ему! Покрепче помолись!.. Жены нет? – почему-то тоскливо спросил Пилат, не понимая, что с ним происходит.

– Нет, я один.

– Ненавистный город, – вдруг почему-то пробормотал прокуратор и передернул плечами, как будто озяб, а руки потер, как бы обмывая их…

Знаменитый жест, благодаря которому имя Пилата стало нарицательным, как стало расхожим само это выражение – «умыть руки», здесь означает нечто противоположное евангельскому. Там этим символическим жестом Пилат демонстрирует свою равнодушную непричастность происходящему. У Булгакова тот же жест является признаком сильнейшего душевного волнения. Прокуратор и сам не понимает, что с ним происходит. А происходит с ним, между тем, нечто весьма обыкновенное. Он смертельно не хочет, чтобы бродячий философ Иешуа Га-Ноцри был казнен. И страдает от сознания своего бессилия, от сознания, что он не сможет спасти его. Вернее, не только от этого: в сущности, это ведь целиком в его власти – спасти философа. Но он наперед знает, что не сделает этого. Пилат страдает оттого, что чувствует: он поступит не так, как велит ему собственная душа, или совесть, – а так, как велит ему владеющий всем его существом страх.

Вот за что подлежит он суду высших сил. Не за то, что отправил на казнь какого-то бродягу, а за то, что сделал это вопреки себе, вопреки своей воле и своим желаниям, из одной только трусости.

Нет, это не всемогущий Воланд наказал Пилата его страшной бессонницей. Эта бессонница, длящаяся двенадцать тысяч лун, представляет собой не что иное, как длинную, чудовищно разросшуюся тень, которую отбросило в вечность мучительное осознание Пилатом своей вины. Но как ни длинна была эта тень, даже она имела свой предел – настал момент, когда счет был оплачен сполна.

(По Б. Сарнову)

А.П. ПЛАТОНОВ

Биографическая справка

Андрей Платонович Платонов (1899 – 1951), русский советский писатель. Первая книга публицистики вышла из печати в 1921 г., в 1922 г. – сборник стихов «Голубая глубина». Известность писателю принесла книга «Епифанские шлюзы» (1927). В 1928 г. появляются еще два сборника: «Луговые мастера» и «Сокровенный человек».

С 1926 г. Платонов работает над большим романом о революции «Чевенгур». Уже в первых книгах проявился сильный и своеобразный талант писателя. Его герой – трудящийся человек, который пытается осмыслить свое место и роль в мире.

«Неправильная» гибкость языка, «шероховатость» фразы Платонова – это своеобразное мышление вслух, когда мысль только рождается, «примеривается» к действительности. Сатирические произведения писателя направлены против претензий бюрократов «думать за всех» и подменять творчество народа своими прожектами: «Город Градов» (1926), «Государственный житель» (1929), «Усомнившийся Макар» (1929). Критика тех лет не смогла объективно и по достоинству оценить сатиру Платонова. В 1930-е гг. им созданы «Мусорный ветер», «Котлован», «Джан», «Ювенильное море», «Фро», «Высокое напряжение», повесть «Река Потудань». С 1936 г. Платонов выступает как литературный критик. В годы Великой Отечественной войны (1942 – 1945) писатель – специальный корреспондент газеты «Красная звезда». После смерти Платонова осталось большое рукописное наследие.

(По Краткой литературной энциклопедии и Большой советской энциклопедии)

Творческий путь А. Платонова

Историки литературы не знали, в какой тематический, проблемный ряд его поместить.

При всеобщем обостренном интересе к судьбе Платонова дальше общих слов – «грустный», «молчаливый» писатель, создатель «прекрасного и яростного мира», наделенный загадочной мощью интуитивного, «преданалитического мышления», – исследователи долгое время не шли. Без конца повторяли его жизненно-философскую формулу – «а без меня народ неполный», – но так и не догадались понять ее. «Трагедия оттертости», трагедия «отставленного», ненужного... трагедия «пенсионера» – великая мука», – записал однажды Платонов в одной из записных книжек («Труд есть совесть»). Ее трудно изжить... Будем честными: и сейчас заявляет о себе традиция своеобразного отторжения, выталкивания Платонова из любого ряда, как «человека не ко времени», «неисторического человека», выпавшего из литературного процесса и «погибшего в непонимавшей его, да и не близкой ему эпохе». Он якобы создал некую странную художественную систему, «страну без соседей», где царствует его «больной дух, раздираемый внутренней дисгармонией». Чего стоит один язык – нарочито антилитературный, корявый, шокирующий! И сейчас часто говорится нечто подобное.

Между тем после возвращения платоновской прозы и драматургии в 1986 – 1989 гг. становится очевидным, что никуда он не выпадал из времени. Больше того, может быть, вообще не было художника в 20 – 40-е гг. ХХ в. с таким трагическим социально-нравственным сознанием.

* * *

Молодой Платонов, дитя революции и ее певец, вовсе не ощущал себя гостем, хрупким призраком, «неисторическим» человеком. Характернейшим моментом его самочувствия в 1919 – 1923 гг. была удивительная уверенность: недолговечна и призрачна вся неустроенность мира, эти жалкие фунты и полуфунты подсолнечного масла, карточки, нищета...