Русские отряды на Французском и Македонском фронтах. 1916–1918. Воспоминания - [13]

Однако 7 августа один из русских местных пароходов неожиданно напоролся на неприятельскую мину и затонул при выходе в море. Через день на том же месте погибло от мины английское рыбачье судно. Потребовалась поэтому тщательная очистка от мин входного канала, которая и заняла несколько дней. Этот случай задержал не только отправление частей 3-й особой бригады, но даже последнего эшелона с людьми запасного батальона 2-й особой бригады. Только 18 августа началась посадка головы 3-й особой бригады.

19 августа Архангельск покинули три английских парохода с 5-м особым полком. По рассказу офицера, следовавшего в этом эшелоне, все три парохода шли вместе и без всякого непосредственного прикрытия почти до самых берегов Франции. Сами пароходы имели, впрочем, некоторое вооружение. В пути перехватывались тревожные радиограммы о розыске судов немцами, вследствие чего приходилось менять курсы. Это замедляло движение, но зато сбивало неприятеля. Изредка в море встречались плавучие мины, которые тут же расстреливались. Ночью огни на пароходах тушились, и все люди должны были спать в спасательных поясах. Эта предосторожность больше забавляла людей, чем их нервировала. Стоял август месяц, и перспектива очутиться неожиданно в воде мало кого устрашала. Тем более, что кормили хорошо, плыть было относительно удобно, а капитан парохода своим видом и спокойствием внушал полное доверие.

Однако же для сокращения всяких неприятных возможностей русские власти просили воспретить французской прессе сообщать о выходе пароходов с русскими войсками из Архангельска и о прибытии их в Брест.

Но, по-видимому, не всем частям бригады пришлось ехать с такими удобствами. Морской французский офицер, заведывавший посадкой войск в Архангельске, тревожно телеграфировал, например, 19 августа, в Париж, что русские эшелоны крайне недовольны оборудованием некоторых французских пароходов и что он опасается даже отказа распоряжения о посадке. Между тем, добавлял он, снабжение пароходов всем необходимым для удобного размещения войск затрудняется отсутствием на месте достаточного числа опытных рабочих и необходимых матерьялов. Только 31 августа удалось отправить в морской путь последние части 3-й особой бригады.

Вслед за 3-й особой бригадой было приступлено к формированию 4-й такой же бригады.

Почти одновременно генерал Алексеев счел себя вынужденным заявить о необходимости временного отказа от дальнейшей отправки во Францию дальнейших бригад (5-й, 6-й и 7-й), предполагая их по сформировании использовать в Добрудже, для поддержки вновь нарождавшегося (август 16-го года) румынского фронта.

Начальником 4-й бригады был назначен генерал Леонтьев. Командирами полков: 7-го – полковник Мочульский, и 8-го – полковник Грундштрем. Оба молодые, энергичные офицеры Генерального штаба.

Состав бригады оставался почти прежним – 180 офицеров и 9368 солдат.

В отношении назначения бригады было заранее определено, что она будет использована в Македонии, на салоникском фронте. В соответствии с этим предположением состоялось и назначение начальником бригады генерала Леонтьева, долгое время бывшего военным агентом сначала в Софии, a затем в Константинополе.

Маршрут бригады намечен был тот же, что и 2-й особой бригады: Архангельск – Брест – Марсель – Салоники.

При формировании полков была применена смешанная система: три роты в каждом полку были взяты из состава действующих полков русской армии, остальные девять рот формировались из людей запасных батальонов. При этом, вследствие истощения категории запасных, в состав этих рот попали и ратники ополчения 1-го разряда, получившие лишь поверхностное военное образование. Офицеры – преимущественно из категории военного времени.

Несмотря на все настояния французского посла в Петербурге М. Палеолога, отправление бригады могло начаться лишь 11 сентября.

С каждым новым транспортом увеличивались затруднения по соответственному оборудованию пароходов, так как, ввиду наступления холодного времени, приходилось озаботиться снабжением жилых помещений пароходов отоплением. Поэтому, архангельские власти были очень встревожены полученным из Петербурга известием о том, что последние эшелоны бригады могут прибыть в порт не ранее 5-го октября вместо вначале предположенного конца сентября.

По заявлению генерала Беляева, исполнявшего обязанности начальника Генерального штаба в военном министерстве, явились даже затруднения в укомплектовании бригады, вызванные необходимостью спешно обеспечить рабочими русские заводы и, кроме того, дать населению возможность закончить очередные земледельческие работы. Вместе с тем было признано необходимым, ввиду печального случая, происшедшего в Марселе в одном из эшелонов 2-й бригады, производить еще более тщательно выбор людей в формируемые для заграничных фронтов бригады.

Печальный случай, о котором упоминается, заключался в том, что в одном из прибывших в середине августа в Марсель батальонов 2-й бригады, был убит подполковник Краузе, прибывший в лагерь Мирабо с целью водворения порядка среди буйствовавших там солдат.

Соображения генерала Беляева, однако, не имели решающего значения: части 4-й особой бригады были все же отправлены из Архангельска в середине сентября. Следуя через Брест и далее по железной дороге, они уже в начале октября стали прибывать в лагерь близь Сен-Рафаэля, откуда непосредственно должны были следовать в Салоники.