Русские народные сказители - [177]

Плач о писаре. Барсов, I, с. 288-293. Как и в "Плаче о старосте", здесь И. А. Федосова рисует образ народного заступника. Однако главной темой этого причитания становится легенда о происхождении Горя, которое властвует над крестьянами. Легенда использована в поэме Н. А. Некрасова "Кому на Руси жить хорошо" (гл. "Бабья притча" из части "Крестьянка").

Плач о рекруте женатом. Барсов, II, с. 95-180. Рекрутчина в царской России была страшным горем, постоянно угрожавшим крестьянской семье. До военных реформ 1860-1870-х гг. солдатская служба длилась 25 лет. Крестьянин на долгий срок (а часто и навсегда) отрывался от жены и детей. Хозяйство его неизбежно приходило в запустение, а семья, оставшаяся без мужских рук, была обречена на нищенское существование. Военные реформы Александра II (отмена некоторых видов телесного наказания солдат, сокращение срока службы до 15 лет) практически ничего не изменили для крестьян. Напротив, сокращение срока службы привело к учащению рекрутских наборов — они стали почти ежегодными.

Длительное существование системы рекрутства сформировало в русском фольклоре особый обряд — рекрутский. После объявления рекрутского набора община должна была провести жеребьевку: какой семье поставить на царскую службу солдата. Затем в семье, которой выпал жребий, решалось, кто из сыновей пойдет в рекрута. Часто родителями заранее было предрешено, кому из сыновей в случае "худого жребея" идти в солдатчину. Богатые семьи иногда откупались от рекрутства: за определенную плату нанимали охотника идти в солдаты вместо члена их семейства. В доме рекрута собирался "печальный пир". Мать, жена, сестры рекрута начинали причитывать, плачем выражать свое горе. Часто в дом приглашалась вопленица. Несколько дней длился разгул рекрутов, гулявших со своими сверстниками. Далее следовало прощание рекрута с родными: он ездил в гости к своим родственникам, иногда в сопровождении плачеи. Затем следовало последнее прощание с родным домом, благословение родителей и отъезд. Рекрутов обычно провожали всей деревней до определенного, традицией сложившегося места.

И пораздумаюсь дево́чьим своим разумом. Барсов, III, с. 20-24. Свадебный обряд, знаменующий переход девушки в новое состояние, в другую семью, сопровождался многочисленными песнями и причитаниями. Во время всех основных моментов обряда (сватовство, сговор, баня, приезд жениха в день венчания, свадебный стол, бужение молодых) звучали лирические, величальные, скоромные песни и причитания. Невеста и ее родственницы начинали причитывать на сговоре (в день окончательного согласия обеих сторон на брак) и голосили на протяжении всего времени (иногда на протяжении нескольких недель) до отъезда к венцу. Если невеста не умела "выть", то приглашалась специальная причетчица. Тема "девичьей воли", развиваемая в данном тексте, является одной из центральных в русских свадебных плачах.

Уж я что же сижу, девушка, одумалась. Барсов, III, с. 106-115. Баня — один из главных моментов предвенечной обрядности. В бане происходило ритуальное мытье невесты вместе с подругами и прощание ее с девичьей жизнью.

М. Д. Кривополенова

Илья Муромец и чудище проклятое в Царе-граде. Григорьев, № 76. (См. былину сказителей Рябининых "Илья Муромец и Идолище", а также вступ. статью на с. 7-8.)

Соловей Будемерович и Запава Путевисна. Григорьев, № 88. Новеллистическая былина киевского цикла. Произведение проникнуто свадебными мотивами: героя зовут Соловей (в обрядовых песнях соловей является символом жениха), он строит терема в саду у своей невесты (сад также относится к брачной символике). Прослеживаются в былине и сказочные элементы: постройка трех теремов за одну ночь может быть приравнена к выполнению Иваном-царевичем трех трудных задач, данных ему фантастическим противником. (См. сказку Е. И. Соровикова "Волшебное платье".) Существует предположение, что в старине отразились воспоминания о женитьбе норвежского короля Гаральда на дочери Ярослава Мудрого Елизавете (40-е гг. XI в.). Гаральд был известным певцом-скальдом, ему довелось участвовать в походах как на земле, так и на море.

Путешествие Вавилы со скоморохами. Григорьев, № 85. Уникальная былина, зафиксированная только на Пинеге. В этом произведении скоморохи рисуются святыми людьми, искусство служит им для наказания зла и утверждения добра. В былине четко реализуются демократические устремления русского крестьянства: скоморохи побеждают злого царя Собаку и возводят на престол Вавилу, простого пахаря.

Иван Грозный и его сын. Григорьев, № 79. Историческая песня XVI в., в которой отразились сложные отношения Ивана IV с его сыновьями Иваном и Федором (см. роман А. К. Толстого "Князь Серебряный"). В варианте М. Д. Кривополеновой конфликт между царем и царевичем происходит из-за того, что последний посмел упрекнуть царя в пролитии "горячей крови". В старине царевич именуется Федором, что, вероятно, является свидетельством памяти народной о Федоре Ивановиче, втором сыне Ивана Грозного от брака с Анастасией Романовой (1557-1598), ставшем после смерти отца с 1584 г. царем всея Руси. В песне упомянут "Скорлютка вор, Скорлатов сын" — Григорий Лукьянович Скуратов-Бельский (Малюта), известный своею жестокостью глава опричников; а также "Микита Родомановиц" — Никита Романович Захарьин-Юрьев, брат Анастасии Романовой.