«Русские идут!» - [11]

Ва-банк

Фактически это означало крах проектов хана. Однако Девлет-Гирей был Девлет-Гиреем. Не прося у Стамбула ни разрешения, ни помощи, он в 1570-м учинил большой набег на Рязань, показав джигитам, что русских вполне можно бить, а в 1571-м, скоординировав действия с поляками, организовал знаменитый «великий поход», не просто жутко разорив южные русские земли, но даже спалив Москву (кроме Кремля) и вынудив Грозного просить мира в крайне унизительной форме. Царь, похоже, был всерьез потрясен и готов на многое. Он не только предлагал уступить крымскому коллеге Астрахань, но и – чего не случалось ни до, ни после – выдал на расправу «хранителю веры» крымского эмигранта, принявшего на Москве православие. На беду хана, его уже несло вразнос. Возомнив себя как минимум Тохтамышем, он требовал еще и Казань, а также, по сообщению ряда авторов, «выходы», как при давно забытом Амурате, отказа «московского князя» от царского титула и согласия получать ярлык на княжение в Бахчисарае. Едва ли, кстати, веря в согласие. Напротив, согласие ему в этот момент, на гребне успеха, нужно было менее всего – теперь, на фоне сгоревшей Москвы, ему было что предъявлять Стамбулу, не прося, а требуя у султана и халифа поддержки. Которая и была, невзирая на официальный демарш двухлетней давности, оказана. Впрочем, как известно, у корриды свои законы. Бывает, что бык матадора, но, как правило, матадор быка. Летом следующего, 1572 года 120-тысячное крымское войско, поддержанное 8-тысячным корпусом янычар и турецкой артиллерией, было остановлено, опрокинуто и едва ли не поголовно уничтожено вдвое уступавшей ему по численности армией Михаила Воротынского при Молодеях. Этот поход стал последней крупной кампанией Крыма против России и – по факту – началом конца его «симбиотического» статуса в составе Порты. Что до «астраханского вопроса», вернее сказать, «вопроса о правопреемстве», то он был решен окончательно и бесповоротно. Однако, сказав «а» и «б», не сказать «в» было уже невозможно…

Глава III. МУЖСКИЕ ИГРЫ НА СВЕЖЕМ ВОЗДУХЕ

Право собственности

Насколько можно судить, в Западной Сибири, на удобных для кочевья берегах Иртыша и Тобола, не говоря уж о Барабинских степях тюрки, крохотные осколки Великого Переселения народов, появились очень давно. Где-то в XI веке созрело даже нечто, похожее на государство со столицей в городе Кызыл-Тура, Красная Крепость. История его смутна и почти легендарна; казанские историки, плотно поработав, предлагают составленные по отрывкам отрывков списки правителей, естественно, по их мнению, вассалов Великой Булгарии. Как бы то ни было, люди жили, облагали данью манси, хантов, прочие малые народцы, обеспечивали безопасность транзита на участке Хорезм – Волга, решали (почему другим можно, а нам нет?) местечковые, но важные для них вопросы наследования, слегка, но без лишнего напряга интересовались исламом. И так примерно аж до монголов. Которые прибрали «страну Шибир» настолько легко, походя, что этот поход даже не описан в летописях. Известно лишь, что некий Тайбуга, князек мелкой (500 всадников) кипчакской ордёнки, кочевавшей под Бухарой, примкнув к Чингисхану, оказал какие-то услуги, а затем выпросил у Потрясателя Вселенной право завоевать себе юрт (удел) по рекам Ишиму, Иртышу и Туре. Взамен обязавшись верно и аккуратно платить «тюмень», дань с 10 000 человек (минимальная ставка для «автономий» в составе Орды). Поход удался. Старую династию вырезали, учредили конфедерацию двух княжеств, Чинги-Тура и Искер, по количеству наследников Тайбуги. В принципе смена династии мало что изменила, разве что «примучивать» малые народы новые власти стали намного успешнее, да еще ислам, раньше проникавший понемножку, с купеческими караванами и бродячими дервишами-энтузиастами, и бывший делом сугубо добровольным, стали насаждать силой. В конце XIV века грянула даже настоящая «священная война», стоившая жизни многим бухарским миссионерам. В итоге язычники, как положено, проиграли, ислам утвердился, но не очень: влияние Бухары в городах стало неоспоримым, зато в лесах «идолополонники» рулили и полтора века спустя.

Обязательства перед Ордой наследники Тайбуги блюли четко, что, однако, не спасло их от головной боли. Сложности боссов, как водится, отразились на низах; когда в самом начале XV века, проиграв в очередной раз, в Западную Сибирь отступил амбициозный неудачник Тохтамыш, он, по сути, нуль без палочки, но все же Чингизид с парой тысяч нукеров, в этих малолюдных краях стал бесспорной величиной. А потому легко занял престол в Искере, оставив вассалам-Тайбугидам только Чинги-Туру. Чуть позже, добив Тохтамыша, знаменитый эмир Едигей устроил здесь своего рода «теплицу», где держал ручных потомков Чингисхана, доставая по мере надобности. После гибели Едигея его сын Мансур сажает на престол Сибири и основанной покойным папенькой Ногайской Орды очередного «законного» хана Хаджи Мухаммада, перебравшегося из Искера в древнюю Кызыл-Туру. Акцией этой он явно показал, что намерен покончить с разделом юрта, за что, скорее всего, и погиб от рук узбекского хана Абулхаира, тоже потомка Чингисхана по линии Шейбани, вовсе не заинтересованного в том, чтобы в Сибири появился сильный претендент. На какое-то время чинги-турские Тайбугиды, Махмутек и Ахмад, возвращают себе прадедовский юрт, уйдя под крышу Узбекской Орды. Когда там начались проблемы, ногайцы берут реванш: Ибрагим ака Ибак – внук убиенного Хаджи Мухаммада, в 1480-м не просто возвращается, но и уничтожает княжество Тайбугидов, сделав их столицу, Чинги-Тура, центром всего юрта. Однако сыновей казненного князя все же пощадил, дав им в кормление маленькие уделы на периферии. Судя по всему, он был человеком достаточно гуманным – по меркам степных войн род врага считалось разумным искоренять, но, с другой стороны, речь все-таки шла не о Чингизидах, права на ханский титул помилованные не имели, так что, как скорее всего рассуждал хан, и не опасны. Насколько он ошибался, выяснилось очень не скоро.