Русские идут! - [4]

– Да.

– С вами говорил мой шеф. Вы еще не передумали?

Я спросил вызывающе:

– А что, могу отказаться?

Мужчина взглянул укоризненно:

– Можете сказать, что ваши планы изменились. Никаких обид, никаких вопросов.

– Да ладно, – сказал я, чувствуя неловкость, что ни за что ни про что обидел человека. – Это я так. Поехали?

– Да, пожалуй. Только позвольте заметить, что же вы так сразу открываете? Столько ворья развелось! Да и сама дверь из жеваной бумаги, пальцем проткнешь. И в пазах не держится, подросток выбьет плечом.

– Да, теперь еще те подростки, – согласился я. – Но кому нужна моя квартира?

– Не скажите, – заметил шофер серьезно. В его голосе появились новые нотки. – Теперь окажется на примете. Сотни голов начнет сушить мозги над загадкой, зачем это понадобился ее жилец новому президенту.

Хрюка пыталась выскользнуть со мной, гулять обожает, но я велел строго:

– Дома! Охраняй!

Мужчина смолчал, но такую усмешку я умею видеть и спиной. Что-то он не больно верил, что моя Хрюка будет охранять квартиру.

Возле лифта личный шофер президента вежливо остановился, давая мне возможность самому нажать кнопку вызова. Всячески подчеркивал, что хозяин я, а он только шофер. Правда, возможно это касается только лифта.

Кабина долго скрежетала, звякала, наконец тяжело громыхнуло, захрюкало, дверь нехотя начала отворяться. Провожатый пропустил меня, вошел, как показалось, с некоторой опаской. Опасается, понял я, что взорвется все, что навешано под одежкой. Такие костюмы, как пишут в романах, легко скрывают не только бронежилеты, но и целые арсеналы.

Консьержка проводила нас любопытным взглядом. Возле крыльца под табличкой «Парковка запрещена» стояло с десяток автомобилей, в сумерках я не разбирался, но вот эта называется бээмвэ и принадлежит соседу этажом выше, а это мерс, хозяин живет на самом верху... Среди роскошных иномарок черная волга выделялась скромной незатейливостью.

Провожатый открыл дверцу, дождался пока я сяду, быстро перешел на ту сторону и сел за руль.

– Меня зовут Михаилом Антоновичем, – представился он с чисто русской неспешностью, когда называют свои имена после долгих разговоров, а то и при второй-третьей встрече. – Фамилия Мирошник. Мельник, если перевести на русский язык. Я шофер, просто шофер, так что на мою отлучку могли не обратить внимание. Но это вряд ли.

– Мне чего-то надо опасаться?

– Вряд ли, – отмахнулся Мирошник. – Пройдет по статье встречи с интеллигенцией. Мол, солдафон безуспешно пытается наладить отношения с интелями. А это не с промышленниками или банкирами! Силы и власти у вас нет, как и не было, так что сочтут, что генерал напрасно тратит бесценное время.

Я поинтересовался ядовито:

– А как вы думаете?

– Я что, я просто шофер.

– Не прибедняйтесь. Личный шофер знает больше, чем члены правительства.

Мирошник улыбнулся одними глазами. Было видно, что похвала ему приятно, но заметно и то, что на лесть не купится, такие шоферы проходят проверку, тесты и обработку похлеще космонавтской.

* * *

Я старался ощутить себя в машине президента, но не удалось, потому что и салон самый обыкновенный, и шофер просто шофер, и ведет осторожно, не пытается обгонять, не включает свои президентские мигалки.

– Дорого это обошлось?

– Что?

– Ну, обыкновенность.

Мирошник, похоже, понял.

– Таких подробностей не знаю. Но салон, естественно, не прошить ни из автомата, ни из гранатомета. Стекла, понятно, бронебойные тоже. Есть скрытые двигатели форсажа, есть подфарные пулеметы, тоже не простые. Танк сметут. Я думаю, что оружейникам просто хотелось блеснуть, к тому же премия... На самом же деле только лишняя морока управлять этим крейсером. Попробуй развернуть с легкостью обычной волги!

– Теперь везде применяют сервомоторы, – заметил я.

– Эта штука тоже... компьютеризирована, – он с трудом выговорил длинное слово, – черт, язык сломаешь!.. Запускается как ключом, так и голосом, останавливается тоже. Вообще, все команды можно рычагами, а можно и с голоса...

Он неожиданно хихикнул.

– Что-то смешное? – спросил я вежливо.

– Да так, – он вяло качнул головой. – Был тут случай с первой моделью...

– Расскажите, – попросил я.

Он покосился на меня коричневым, как у коня, глазом, заколебался. Видно было, что и хочется рассказать, явно случай хорош, но и как-то неловко...

– Не могу, – сказал наконец со вздохом. – Мы ж народ простой, а вы – футуролог!

– Я работал пять лет в литейном цехе, – сообщил я. – Потом три года портовым грузчиком. Правда, в молодости, но тех друзей не забыл.

Он явно обрадовался:

– Правда? Никогда бы не подумал. Я думал, что ученые так и рождаются бородатыми и с очками на носу. Ну тогда слушайте... Первую машину для президента делали как надо, обкатывали сам конструктор и программист, неделя шла за неделей, все работало без сучка и задоринки. Чтобы управлять голосом, зажигание было поставлено на кодовое слово «... твою мать», а чтобы затормозить, надо было сказать... гм... другое нехорошее слово. Понятно, потом бы все заменили, а пока ребята развлекались, там молодые, талантливые, веселые... Все шло нормально, но вот однажды начальник охраны прибегает: ребята, дайте срочно вашу машину! Наши все на заданиях, а мне тут позарез смотаться в одно место, а мотор здесь, как я слышал, усиленный! Ну, вытолкал обоих в шею, сел за руль, дал газ, а машина ни с места. Он ее так и эдак, но она как вкопанная. Совсем измучившись, начал было вылезать, сказав со злостью: «Что за машина, мать ее...»... и тут она как рванет! Как понесла! Он обалдел, едва успевал руль крутить. Обрадовался, машина идет легко, как сокол над озером. Довольный гнал-гнал, вот уже и его дом, нажал на тормоза, а машина прет и прет... Он в панике начал крутить баранку, жмет и на ручник, и на ножной, а машина все равно несется как пьяный лось... Он едва успевал крутить руль, уже на красный свет проскакивал, поседел весь, уже и за город выехал...