Русские флотоводцы. Исторические портреты - [46]

Хметевского ранило осколком ядра в голову. Не сходя с мостика, наскоро замотав рану куском простыни, он продолжал командовать.

На гафеле «Трёх святителей» затрепетал вымпел Спиридова. Хметевский, что-то вспоминая, с ехидцей поделился с флагманом:

— Грейг меня с «Трёх иерархов» трижды поцеловал в корму. Констапели ихние меня с турком спутали. Перестарался. Ему-то деньгу жалуют вдвое более моего.

Бой продолжался, но гибель флагмана надломила боевой дух турецкой эскадры, и сейчас русским кораблям кордебаталии противостояли в артиллерийской дуэли, по существу, один 100-пушечный «Капудан-паша» да две каравеллы. Они прикрывали остальные турецкие суда, сумбурно покидавшие строй и стремившиеся, кто как мог, поскорее укрыться под защитой береговых батарей в Чесменской бухте. Арьергард Эльфинстона странным образом замешкался и подошёл к месту боя, когда противник уже ретировался.

Вскоре последние корабли Гассан-паши прекратили сопротивление и поспешили в бухту. Орудийная пальба затихла. Победа новым манёвром над сильнейшим вдвойне неприятелем, когда, сблизившись с турками кильватером поперёк их боевой линии, Спиридов нанёс удар с короткой дистанции несколькими кораблями по турецкому флагману, была несомненна.

Орлов вызвал к себе Спиридова.

«Виктория очевидна, однако корабли турецкие почти целёхоньки», — размышлял Спиридов, поднимаясь на борт «Трёх иерархов». Вокруг болтались клочьями рваные паруса, перебитые брасы и ванты свисали за борт, реи перекосились. Тут и там зияли пробоины в фальшбортах и на палубе, виднелись обгорелые части рангоута. Взгляд Спиридова остановился на последних трёх кораблях турок, которые втягивались в узкий вход Чесменской бухты. Какое-то смутное ликующее чувство овладело им. «А ведь турки-то сами в гроб лезут», — подумал он. Нет-нет да и вспоминались угрозы Гассан-паши «сцепиться и взлететь на воздух». Ведь взлетел же на небеса «Реал-Мустафа» после взрыва «Святого Евстафия».

Спиридов с Фёдором Орловым поднялись на шканцы. Возбуждённый Алексей Орлов бросился к ним поздравлять.

— Виктория, виктория ныне славная.

— Ваше сиятельство, виктория там, — Спиридов протянул руку ко входу в бухту, куда под лучами заходящего солнца буксируемый галерами входил последний линейный корабль турок. — Нынче турок спасло безветрие, а завтра… — он обвёл рукой вокруг, — надобно немедля отбуксировать корабли по диспозициям. Закупорить сей штоф, — он кивнул в сторону выхода из бухты.

Они вошли в каюту и через полчаса передали на корабли сигнал о блокировании входа в бухту.

В первую линию поставили неповреждённые корабли Эльфинстона, которого Алексей Орлов наконец-то выругал. Надо было решать, что делать дальше.

Орлов повернулся к Спиридову:

— Ваше превосходительство, верно подметили — виктория неполная. Будем блокировать, пока сил хватит. Турок-то сильней нас, — тут Орлов поморщился, — и как бы подмога к нему не подошла…

— Ваше сиятельство, должно уловили — подмога. — Спиридов с хитрецой посмотрел на графа и подумал: «А ведь ты, братец, трусишь». — Потому корабли, — Спиридов кивнул на мачты, надстройки, — беспременно в боевой порядок привести надобно, для того потребны сутки, не менее… — Спиридов отыскал глазами «Три святителя». — С вашего позволения, ваше сиятельство, поднимаю флаг на «Трёх святителях», он более других пострадал. — Адмирал невольно улыбнулся, увидев поднимающегося по трапу сына Алексея.

Генерал-аншеф утвердительно кивнул головой, во всём соглашаясь с первым флагманом…

Следующим утром, едва рассвело, два линейных корабля и пакетбот открыли заградительный огонь, блокируя выход из бухты.

Военный совет Орлов собрал не мешкая, после полудня в пять часов. В салоне флагманы и командиры линейных кораблей живо обсуждали перипетии минувшего боя. Один Эльфинстон напыщенно молчал, постукивая пальцами по столешнице. Собственно, и говорить ему было не о чем. То ли ветер ослаб, то ли другое помешало, но в бою он так и не участвовал. Тем паче верх одержал Спиридов своей тактикой, и это его коробило.

Главнокомандующий, начиная совет, довольно туманно представлял себе, что же делать дальше:

— Господа совет, турки нашими доблестными кораблями ныне крепко заперты в Чесме. Насчитано семь десятков вымпелов ихних, диверсией нашей береговые батарейные орудия того кроме выявлены. — Орлов озабоченно поднял голову, от вчерашней бравады не осталось и следа. — Турок в сих местах может отсидеть в спокойствии не один месяц, наших припасов надолго не хватит. Определить надобно, — Орлов, опершись о стол, медленно обвёл взглядом сидевших, — ближайшую диспозицию и действо наше. — Продолжая стоять, он склонил голову к сидевшему справа от него Спиридову. Тот неторопливо поднялся:

— Полагаю, ваше сиятельство, атаковать турок надо без промедления.

Твёрдый голос Спиридова подтверждал его решимость.

Орлов махнул рукой, прервав лёгкий шумок одобрения среди сидевших за столом, и проговорил озабоченно:

— Какова атака, коли у них превосходство вдвое и кругом батарейные орудия на берегу?

— Справедливо, ваше сиятельство, токмо знать надобно, сколько их и где, — Спиридов посмотрел на Ганнибала. — Видимо, «Грому» крепостные батареи надобно заставить замолчать.