Русские беседы: соперник «Большой русской нации» - [35]

а. Приложение: «ВСЕ БОГИ УМЕРЛИ» [24]

Сборник «Украинский вопрос в русской патриотической мысли», подготовленный А.Ю. Минаковым, включает в себя тексты весьма разных по своей политической и интеллектуальной ориентации авторов, более того, авторов, обращавшихся к принципиально различным аудиториям, представленных текстами разнообразных жанров, от частного письма до памфлета. Подобная разнородность, надобно полагать, и определила заглавие сборника – «патриотическая мысль» оказалась максимально общим и, в силу этого, неопределенным понятием, позволяющим включить под одну обложку Белинского и Каткова, Аксакова и Суворина, Гогоцкого и Скрынченко, Розанова и Струве.

Если попытаться конкретизировать использование данного понятия составителем, то под patri ей понимается «большая русская нация» – независимо от конкретных идейных позиций, все представленные авторы являются сторонниками и защитниками данного национального проекта и, соответственно, противниками украинского. В данном случае необходимо остановиться на природе противостояния, как отмечает А.И. Миллер в ставшей уже классической монографии по истории «украинского вопроса», «…восприятие украинского и белорусского, в той мере, в какой последнее проявляло себя, национальных движений в корне отличалось от восприятия других национальных движений в империи. Борьба с другими национальными движениями была борьбой за сохранение целостности империи. Борьба же с украинским движением непосредственно касалась еще и вопроса о целостности русского народа (для тех, кто верил, что триединая русская нация уже существует) или о том, какие территории и какое население составят то ядро империи, которое предстояло консолидировать в русскую нацию (для тех, кто отдавал себе отчет в том, что большая русская нация представляет собой только проект)» (Миллер, 2000: 40). Иначе говоря, данные национальные проекты оказывались непосредственно конкурирующими друг с другом – в своей последовательной формулировке они не допускали компромисса, реализация одного представала как исключающая другую.

Сразу же отметим, что получить полное представление о спектре мнений относительно «украинского вопроса» со стороны сторонников «большой русской нации» невозможно – составитель явно отдавал предпочтение радикальным высказываниям, отбрасывая компромиссные. Так, например, в сборник включен фрагмент из известного письма В.Г. Белинского П.В. Анненкову от 1-10.XII.1847 г. о Шевченко и деле Кирилло-Мефодиевского товарищества, но остались в стороне отзыв А.С. Хомякова из письма к Ю.Ф. Самарину от 30.V.1847 г. на ту же тему или известная, воспроизведенная, в частности, в 1-м томе посмертного Собрания сочинений Ю.Ф. Самарина дневниковая запись последнего, вызванная чтением изложения истории Малороссии П.А. Кулиша, составленного для «Звездочки», журнала для детского чтения, в котором были обнаружены сепаратистские высказывания. Аналогичным образом в тексте даны тенденциозно подобранные статьи И.С. Аксакова[25], тогда как не только уже упомянутый выше П.А. Кулиш был близок к аксаковскому семейству во 2-й половине 1850-х годов, но и, что гораздо существеннее, «Черная рада», роман, которому он сам придавал особенное значение, был опубликован в русской версии на страницах славянофильской «Русской беседы» и в том же журнале вышло послесловие (в книжном варианте ставшее предисловием) к роману, имевшее характер «манифеста» движения (данному тексту Кулиш стремился придать коллективный характер, отсылая черновую рукопись в Малороссию, для редактуры и замечаний).

Разумеется, приведенные только что подробности не изменяют принципиальной позиции сторон – доведенный до логического предела украинский национальный проект, как и всякий проект подобного рода, предполагает достижение политической независимости, аналогично – сторонник проекта «большой русской нации» не может, не впадая в противоречие с самим собой, принять и разделить подход украинского националиста. Дальнейшая судьба отношений славянофилов с украинофилами как раз и демонстрирует непреодолимые разногласия, но не менее важно и то обстоятельство, что для обеих сторон, при радикально различном понимании идеальной конечной цели (к тому же часто не формулируемой отчетливо или формулируемой принципиально неполитическим образом), не только не исключалась, но нередко и целенаправленно искалась область взаимодействия, согласия по конкретным вопросам – в предположении, например, что сам ход времени приведет оппонента к перемене позиции, сделает неактуальное сейчас разногласие по поводу конечной цели снятым в силу изменения самой цели.

В связи с этим стоит заметить, что радикализм противостояния имел существенные пределы со стороны защитников «большой русской нации», поскольку если «украинский» проект прямо противоречил ему, то полнота ассимиляции и гомогенизации оставалась спорным вопросом и для политиков, и для публицистов. Так, в 1863–1864 гг. И.С. Аксаков расходился с М.Н. Катковым не по вопросу о том, представляет ли украйнофильство опасность для русского проекта, а в том, какова должна быть правильная реакция на эту опасность, полагая, что жесткие запретительные меры способны скорее стимулировать движение, чем подавить его. Уже в 1881 г. М.Ф. Де-Пуле в «Русском Вестнике» будет не только полемизировать с Н.И. Костомаровым, в 1880 г. выпустившим ряд публикаций, призванных поддержать пересмотр «Эмского указа», но одновременно активно предлагать иную трактовку «русскости» как «общего дела», подчеркивая вклад малороссов, т. е. выдвигать на передний план