Русская жизнь - цитаты - [30]

Виктор Мучник:”для меня телевидение — прежде всего информационное телевидение, а это, извини, нормальные новости, нормальные спецрепортажи, актуальные интервью, честные и интересные. Поскольку этого ничего на федеральном ТВ сейчас нет, для меня телевидение мертвое.

Это люди, которые работают за деньги и для начальства. Все. Никаких других мотивов у них нет по определению.

Ну как ни банально, стокгольмский синдром — он же реально работает. Но, с другой стороны, вот уже 4 года прошло, как ТВ-2 в эфире нет, а меня периодически ловят на улице за рукав, спрашивают: «Вы же Мучник?» Да, Мучник. «И когда вы, типа того, в эфир вернетесь?» Это радует, значит, все было не зря.

А что касается большой нашей страны, не очень счастливой, то я и в советские времена всегда знал, что мои политические взгляды разделяет небольшое количество людей. И поэтому сейчас я внутренне обращаюсь к своим соотечественникам: «Ребята, вы очень сильно ошибаетесь и рано или поздно это поймете».

Я это уже видел, когда вы побежали на митинги в 90-м году, когда стали рвать свои партбилеты. Если я доживу, то еще раз увижу всё это разочарование. Я понимаю, что я вам сейчас абсолютно ничего не докажу и не буду доказывать

мы до сих пор живем в том пространстве времени, которое сформировалось в 20-ом веке. Я все-таки думал, что мы страницу перелистнули, а оказалось, мы до сих пор ее не закрыли, не поняли, и поэтому мы такие, какие сейчас есть. Для меня это огорчительно.

меня тошнит от всяких империалистических восторгов, абсолютно мне чужда вся эта эстетика. Это мне такое же чужое, какой была советская власть. Ну а поскольку тогда я был молодой, а молодому человеку, у него же психика чуть пластичнее — гипертонии нет — в общем, он переносит какие-то вещи гораздо легче, чем человек в моем возрасте. Сейчас, когда на все это смотришь, душу воротит очень сильно.

в какой-то момент начинает действовать вот это переключение, когда только что царь еще был надежен, а потом вдруг — царь-то не настоящий! Это во всех обществах, типа нашего, авторитарных, происходит по щелчку и очень быстро.

Есть замечательные кадры с Чаушеску, выступающим на митинге в Бухаресте, помнишь их? Там кадры удивительные совершенно, только что состоялся съезд, где все хлопали, но там, понятно, специально подобранные люди. Потом произошел этот расстрел в Тимишоаре. И вот он выходит говорить с аудиторией — большая площадь в Бухаресте, люди хлопают, обученные люди скандируют, все нормально, и вдруг там какой-то шумок на площади, кто-то начинает что-то кричать, буквально несколько человек. Чаушеску теряется, спадает с лица, он не привык к этому.

И все, он закончился. И тут же эта площадь, которая только что хлопала, она выходит из-под контроля. Обычно в таких обществах это так и происходит, сыпаться начинает очень быстро, и вопрос остается один — оно здесь и сейчас произойдет или когда глава государства постареет еще на 5–7–8 лет.

И еще я знаю, что все надежды на то, что куча денег все эти годы вбухивалась в силовиков, просто в надежде на то, что они не подведут — они тщетные. На самом деле, значительная часть рядовых сотрудников раздражена не меньше нашего. Кроме того, я отлично помню, как в 91-ом году все эти силовые структуры, все это выкормленное, холеное и лелеемое на протяжении десятилетий КГБ, как они исчезли махом. Ну и, пардон, Владимир Владимирович лично в 91-ом году не отсвечивал, а вполне себе устроился к господину Собчаку на приработки.

История — она штука, где надо эволюционно, постепенно выстраивать институты. А наша власть, она чем занималась, начиная с 2000 г.? Она, по сути дела, занималась разрушением тех институтов, которые в очень зачаточном виде пытались в 90-е создать, а без институтов руководить страной на ручном управлении, на вот этом вот «мочить в сортире», на ловких фразочках — это все в долгую не работает.

Я знаю содержание докладной записки по нашему поводу, которая была написана в администрацию президента. Нам вменялось в вину следующее. Первое — намерение на деньги Ходорковского запустить спутниковое вещание в России с альтернативной информационной повесткой, содержанием этой повестки должна была стать пропаганда сепаратизма, в частности, сибирского областничества.

Дичь, она очень хорошо характеризует людей, которые сейчас управляют страной, их страхи. Вот чего они боятся. Они боятся региональной повестки, боятся провинции, они считают, что достаточно там какому-то региональному каналу что-то сделать — и начнется отделение регионов.

Да оно вот с таким видением мироздания, с такими концепциями может пошатнуться в любой момент, потому что это действительно за пределами всякой рациональности и всякой адекватности.

– Ты веришь в то, что Россия в итоге сможет выбрать более нормальный путь развития?

– Мы уже про это говорили, я не очень уверен в том, что это случится при моей жизни. Но я все-таки на это надеюсь и хотел бы пожить подольше. Конечно, я бы хотел это увидеть, но боюсь, что перед этим Россия пройдет через ту боль и через те испытания, которые я, честно говоря, видеть бы не хотел.