Русская военно-промышленная политика. 1914—1917. Государственные задачи и частные интересы. - [98]

Но совещание отклонило все эти суждения, сославшись на «совершенно категорически» выраженное Государственным советом заключение «насчет нежелательности введения у нас судебного порядка». Было решено, что это «совершенно невозможно», а «нормальным» должен быть признан «существующий ныне административный порядок, при котором правительство берет на себя все заботы о справедливом вознаграждении, не вводя собственника ни в какие хлопоты и расходы». Против судебного порядка было добавлено, что «лишена всякого основания» «презумпция», будто он «совершеннее административного». Административный порядок «во всяком случае представляет не меньшую гарантию, чем судебный, в отношении справедливого разрешения дела». А главное, если недовольный владелец получит возможность выбирать, куда ему обращаться: через Государственный совет к царю — или в суд, то «будет возникать сам собою» вопрос, от кого ждать ему «более справедливого решения: от верховной ли власти или от судебных установлений», но подавать повод к такому сомнению недопустимо.

Переработав проект, Министерство путей сообщения в 1912 г. представило его в Совет министров. От ведомств опять поступили замечания, потребовавшие «подробного пересмотра» проекта, и в конце концов в нем все же появилось положение о допустимости обращения в суд. Обсуждение проекта в Совете министров состоялось 30 сентября 1916 г., причем и тут не обошлось без спора. Против предоставления собственнику права судиться выступили представители Военного и Морского министерств, а также Государственной канцелярии: создастся «крайне нежелательная» «двойственность», она «значительно замедлит и затруднит для ведомств решение этих дел».

Совет министров все же признал судебный спор частных лиц с ведомствами по оценке имущества допустимым: нельзя лишить собственника права обращаться в суд. Совет министров успокоил военное ведомство соображением о том, что «так как административный порядок… окажется на практике и более удобным, и более быстрым, то, несомненно, случаи обращения сторон к суду будут сравнительно редки». Но одобренный Советом министров проект предстояло еще провести через Думу и Государственный совет^{746}, а пока — до самого конца существования царизма — оставался в силе бессудный, административный способ оценки^{747}. Против вторжения суда в дела о правительственной экспроприации говорила вся традиция законодательства, относившая такие дела к числу «бесспорных» для казны, таких, кои «ведению судебных установлений не подлежат»^{748}.[196]

Экспроприация земель в интересах железнодорожного строительства и военного ведомства, даже когда она производилась при сопротивлении частного владельца, принципиально не означала ломки отношений собственности. В конце концов, как правило, прежний владелец не лишался своего имущества безвозмездно, а получал по меньшей мере эквивалент, «приличное» вознаграждение. Еще меньше нарушало права собственников отчуждение в казну самих частных железных дорог, развернутое с 1880-х годов. Уставами железнодорожных компаний предусматривалось право правительства через определенный срок выкупить предприятие.

Вторжение власти в сферу промышленного предпринимательства имело свои особенности. Несамостоятельность многих заводчиков, основывавших свой успех на исполнении казенных заказов, делала их собственнические претензии зыбкими, а власть по своему усмотрению либо поддерживала и обогащала такого «капиталиста», либо, по Шишкову, могла поставить его на колени, а то и отнять предприятие. Если иметь в виду лишь последние десятилетия существования империи, то заслуживают внимания манипуляции в отношении петербургских военно-морских Обуховского и Балтийского заводов (они последовательно описаны в годовых докладах государственных контролеров царям)^{749} и Александровского сталелитейного.

В обобщенном виде взаимоотношения власти с этими, а также с Невским, Коломенским, Мальцовскими, Путиловским и другими заводами представлялись правительству как неудачный опыт насаждения и последующей поддержки нежизнеспособных частных предприятий — «заводов, вызванных к жизни правительственным поощрением» и существовавших «почти исключительно казенными заказами», как писал министр финансов М.Х. Рейтерн в докладе 19 апреля 1876 г.^{750} Со стороны предпринимателей была нечистоплотная «азартная игра в промышленность» — «попытки без всякой затраты и без всякого труда нажить миллионы». Обуховский и Балтийский заводы, писал в 1878 г. государственный контролер С.А. Грейг, показывают «печальные особенности… предприятий, возникших в последнее десятилетие. Создать дело без прочных оснований и без денег, облечь его в акционерную форму, ограничивающую личную и имущественную ответственность владельцев пределами лишь внесенных вкладов, вкладов однако ж не вносить, выпустить облигации, по коим денег не поступало, заложить эти безденежные бумаги в банках, прибегнуть к помощи кредита во всех возможных видах, прибегнуть затем к помощи правительства — ссылаясь на дурные времена, на обязанность его покровительствовать отечественной промышленности, на пользу, приносимую предприятием отечеству; добившись помощи, домогаться новых пособий и новых льгот, упорно влачить изо дня в день искусственное существование, все более и более накопляя неоплатные долги до рокового дня окончательной несостоятельности и разорения доверчивых или неосмотрительных заимодавцев, — вот общие черты многих предприятий, созданных у нас в последние годы».