Русская военно-промышленная политика. 1914—1917. Государственные задачи и частные интересы. - [97]

. Специальные правила об экспроприации появились лишь в 1833 г. В то время применять их на практике приходилось преимущественно для нужд военного ведомства и при этом в виде редкого исключения, да и стоимость отчуждаемых имуществ была незначительной. Положение изменилось с развитием железнодорожного строительства, когда отчуждение земель совершалось во все более широких размерах, но редко — в принудительном порядке. Порядок действий администрации при отчуждении определялся положением Комитета министров, утвержденным 6 мая 1872 г., но он распространялся лишь на экспроприации в целях строительства железных дорог^{742}.

Изданный Наполеоном в 1810 г. закон поставил между частным лицом и властью суд, во Франции без судебного приговора принудительное отчуждение не применялось. Закон этот, составивший «эпоху в развитии экспроприации», служил «настоящим базисом всего современного законодательства об этом предмете»^{743}. Но в дворянской империи в заявлениях о приверженности принципам личной свободы, неприкосновенности собственности, верховенства закона и пр. даже у наиболее последовательных сторонников либеральных ценностей «сознательно допускалось множество “оговорок”, общий смысл которых сводился к утверждению, что реализация европейских идеалов в России возможна только при условии существования сильного государства», что нельзя не учитывать «множество обстоятельств, отражавших принципиально важные… отличия социально-экономического, культурного и политического развития Российской империи в сравнении с развитыми странами Европы»^{744}.

Утвердившаяся в российских верхах идея о неприемлемости для самодержавного строя порядков, принятых в Западной Европе («в иных каких державах», как писал Шишков), показала свою влиятельность в 1870–1880-х гг., когда рассматривался вопрос о способах установления размера вознаграждения собственнику. Возникло разногласие: следовать ли европейскому опыту экспроприации, а значит, прибегать в спорных случаях к судебной процедуре, или, согласно отечественным обычаям, действовать исключительно в административном порядке.

Комиссия статс-секретаря Д.А. Оболенского в 1874 г. «останавливалась на мысли о привлечении к сему делу судебной власти», но Государственный совет, рассматривая проект комиссии Оболенского, нашел (1887), что подобное «заимствование из иностранных законодательств» «едва ли можно оправдать». Здесь, «в нашем отечестве», ведению суда подлежат лишь «споры о таких гражданских правах, которые нарушены одною из сторон и отыскиваются другою» — столь же равноправной. Но в «деле экспроприации имуществ для государственной или общественной надобности» не предполагается равноправия сторон: «Здесь нет места спору об имуществе, ибо оно уже отчуждено правительством, помимо воли собственника». Правительство же должно само «озаботиться и справедливым вознаграждением владельца, не заставляя его вести судебный процесс», а гарантией справедливости послужит обязательное условие отчуждения — «высочайшее» утверждение такого решения. Государственный совет оставил в силе уже установленный «основной принцип»: «При принудительном отчуждении вознаграждение владельца должно быть определено в административном порядке заботами самого правительства, по распоряжению которого производится отчуждение»[195].

В 1897 г. Государственному совету пришлось вернуться к вопросу о порядке отчуждения, поскольку все же практика вынуждала выходить за установленные пределы. Наибольшую заинтересованность в расширении круга задач, оправдывающих экспроприацию, проявило военное ведомство, недовольное волокитой (трехлетней, в среднем) по делам об оценке имуществ, отбираемых под стрельбища, полигоны, склады, казармы, крепостные эспланады^{745}. Государственный совет поручил военному и путейскому ведомствам переработать статьи Законов гражданских, трактующие экспроприацию. В 1898 г. Военное министерство составило свой проект поправок, имевших характер механического добавления «надобностей военного ведомства» к упоминаниям о процедурах отчуждения при сооружении железных дорог. Волокита, однако, длилась еще десять лет, пока Государственный совет не положил ей конец, остановив в 1908 г. изъятие земли под постройку двух батарей в Севастопольской крепости. Закон «Об особом порядке принудительного отчуждения недвижимых имуществ для надобностей военного и военно-морского ведомств» был утвержден 15 января 1910 г. (СУ. 1910. Ст. 134).

В путейском ведомстве между тем работа продолжалась. В 1901–1903 гг. состоялось 27 заседаний «Особого совещания по пересмотру постановлений о принудительном отчуждении имуществ». Снова привлекла внимание идея о разрешении судом споров о размере вознаграждения, отвергнутая Государственным советом в 1887 г. при рассмотрении проекта комиссии Оболенского. Опять участники дискуссии указывали на то, что судебный порядок (или смешанный — на выбор: судебный либо административный) установлен «во всех остальных, кроме России, государствах» и что казна, отбирая себе частное имущество, не должна бы претендовать на роль защитника интересов собственника, поскольку сама же и назначает спорную оценку имущества и является в этом споре заинтересованной стороной, «даже противною стороною».